Cassandra Claire - Draco Sinister

Конечно, это не делало Салазара Слитерина, или того, что от него осталось, менее

сумасшедшим. Он посмотрел на нее, и она увидела Черную метку, яркую и ужасную,

вытатуированную на его ничего не выражающем лице. Она содрогалась при виде его, но это была

не та дрожь, которую она испытывала при виде Волдеморта. Салазар Слитерин был довольно

ужасен, чтобы считать его высшим злом, и не было сомнения в том, что она его боялась. И опять

Гермиона почувствовала, в каком-то роде… жалость к нему. Совсем немного, но все же…

— Сейчас, — сказал он, — я хочу рассказать тебе одну историю.

***

Драко откинул свои волосы с лица и тяжело вздохнул. Ящик никак не реагировал на их действия.

Драко уже использовал Открывающие заклинания, Дробящие Чары, осмелился попробовать

Крушащие Заклинания, держа вдвоем с Гарри палочку. Ничего не действовало. Драко хотел уже

попробовать Ураганное заклинание, но Гарри убедил его, что оно с трудом поддается контролю, и их

просто может выкинуть из окна. Поэтому Драко оставил надежду открыть ящик с помощью магии и

стал пытаться его разломать, долбя им по стене. Это не привело ни к чему, кроме боли в запястьях.

В бешенстве, он бросил ящик на пол и начал по нему прыгать, проклиная всех и вся. Когда он,

наконец, поднял голову, тяжело дыша, он увидел хихикающего Гарри.

— Что? — спросил растерянно Драко. — В чем дело?

— Ты очень смешно выглядишь, — ответил Гарри, не в силах сдержаться от смеха. Драко,

задумавшись, остановился: — Правда?

— Да, правда, — подтвердил Гарри. — Ничто меня не заставляло так смеяться все эти дни.

Драко перестал прыгать и посмотрел на Гарри со странным выражением лица:

— Я тебя заставляю смеяться?

Гарри пожал плечами:

— В этом нет ничего особо выдающегося, Малфой.

— Просто, — заметил Драко, — я чувствую себя виноватым.

47

— Виноватым? — с трудом повторил Гарри. — В чем?

Драко сошел с ящика, нагнулся, чтобы поднять его и подошел к Гарри, который с беспокойством

смотрел на него.

— Поттер, — начал Драко, — мне надо тебе кое-что сказать. Гарри удивленно посмотрел на него.

Драко держал в руках ящик, прижав к груди, будто ребенка, и его глаза были широко открыты и

воспалены. Гарри в жизни не видел подобного выражения лица, как сейчас было у Драко. Он

выглядел так, будто только что проглотил гвоздь.

— Что-что тебе надо мне сказать, Малфой? — спросил Гарри. — С тобой все в порядке? Ты

умираешь? Что?

— Это связано с Гермионой, — сказал Драко. — Я просто… ты так верил, что мы с Гермионой

друзья, что я начал чувствовать вину. В смысле, ничего особенного не было, было только однажды…

Гарри уставился на него:

— Было однажды ЧТО?

Драко, очевидно, был смущен:

— Ну, Поттер, не заставляй меня произнести это.

— Нет, — сказал Гарри холодным тоном. — Произнеси. Произнеси, потому что я не понимаю тебя.

— Слушай, — сказал Драко, — это было только один раз, думаю, ей тоже было стыдно за себя.

Знаешь, это не значит то, что она тебя не любит.

— Если ты имеешь ввиду то, о чем я подумал, — отрывисто произнес Гарри. — Я тебе не верю, —

заключил он. — Просто не верю.

— Правда? — спросил, улыбаясь, как довольный кот, Драко. — Тогда почему твой маленький

детектор лжи замер? Твой… плутоскоп. Гарри опустил взгляд вниз, действительно, плутоскоп

не двигался.

— Извини, Поттер, — сказал Драко, — такое, бывает, случается.

— Извини? — повторил, задыхаясь от эмоций, Гарри. — Извини? И это все, что ты можешь мне

сказать? Почему… почему никто из вас мне не сказал этого раньше?

Драко пожал плечами:

— Мы никак не могли придумать как лучше тебе об этом сказать, — произнес он. — В конце

концов, Гермиона решила, что лучше вообще тебе не говорить. Возможно, она была права, —

добавил он, в сомнении смотря на Гарри. — Ты это явно нормально не воспринял…

Черные пятна мелькали перед глазами Гарри. Он мог вспомнить, когда он был настолько зол

лишь пару раз в жизни, и лишь перед Волдемортом. «Он лжет, — сказал он сам себе — но ,тогда

почему Плутоскоп не двигается? Гермиона этого бы никогда не сделала. Но, тогда почему

Плутоскоп не двигается? я всегда думал, что буду первым — единственным — это объясняет то,

почему она писала ему все эти письма, каждый день новое письмо, я знал, что это не было

нормально…»

— Эй, — произнес Драко, и его голос, казалось, звучал откуда-то издалека, — Помнишь, Поттер.