Cassandra Claire - Draco Sinister

— Джинни, — перебила ее Гермиона твердым голосом. — Он прав.

Глаза Джинни расширились, не сказав ни слова, она отскочила от стола и побежала наверх.

Через мгновение дверь ее спальни с грохотом захлопнулась.

Нарушив тишину, Гермиона отодвинулась от стола:

— Думаю, мне надо побыть одной, — произнесла она, покусывая губу.

Рон поднял на нее глаза, все его лицо свидетельствовало о крайней задумчивости:

— Ты и вправду думаешь, что Хроноворот может быть опасен?

Она не подняла на него глаз:

— А ты бы позволил Джинни рисковать?

— Если так, то… нет, — испугался Рон.

Гермиона потерла лоб тыльной стороной руки:

— Я устала… Пойду лягу.

Проходя через комнату, она чувствовала его недоумевающий взгляд, но не повернулась.

***

Драко сидел, прислонившись к стене, Флёр прижалась к его руке. Он свалил мертвые тела

стражей в угол и теперь старался не смотреть в их сторону. Хотя ему и не приходилось еще убивать

кого-то вроде них, однако, было бы неправдой сказать, что он вовсе никого не убивал: он не раз

охотился вместе с отцом и возвращался с добычей — и магическими животными, и обычными. Но он

не чувствовал вкуса к убийству — как его отец. Ему не нравилось убивать. И, хоть он был весьма

в этом силен, он не любил этого.

Возможно, из-за этого тусклого света вокруг и от ощущения витающей вокруг них смерти в нем

ожили воспоминания о земле мертвых — сумрак, лишающий предметы цвета и смазывающий их

очертания, взволнованные голоса призраков, зовущих из мглы…

Эти воспоминания навели на него ужас куда больший, чем чувствовал он, находясь там, снова

накатилось ощущение вины: почему родители Гарри, которые не обидели ни одной живой души,

были обречены на бесформенное существование в этом аду, тогда как он, без всяких усилий и

нимало того не заслужив, вернулся назад и теперь разгуливает среди живых?

Флёр прервала его размышления, завозившись у него на плече. Он взглянул на нее: в полумраке

волосы ее сияли чистым серебром, ее лицо уже начало приобретать свой нормальный цвет — она

выглядела прелестной, хотя то, что их волосы были совершенно одинаковыми по цвету, всегда

останавливало его. Нет, цвет был великолепным и выглядел просто потрясающе, но он всегда

предпочитал девушек с волосами потемнее… ну, или, как у Джинни — с огненно-рыжими, иногда

переливающимися тем же оттенком, что и красное вино, играющее в бокале против пламени свечи.

— Д’рако… — тихо позвала Флёр.

— Да?

— Мне уже лучше…

Он тихо улыбнулся себе под нос в темноте.

— Прекрасно. Теперь ты можешь слезть с моей ноги. А то я уже колена не чувствую от твоей

смертельной хватки.

— О, так это твоя нога?

— А, так мы сейчас постигаем великий смысл шутки: Это ты так рад меня видеть или у тебя

МЕТЛА в кармане? Шучу. Ладно, продолжай… Не возражаешь, если я просто посижу тут?

— Ты больше не забавный… — жалобно произнесла Флёр.

259

— А что — я был когда-то забавным? Назови мне то мгновение, когда я был забавным, похоже, я

что-то пропустил.

— Да ладно, ты всегда забавный, — промурлыкала она, скользнув ему на колени. Она подняла

руки, прядка ее серебристых волос начала щекотать его щеку — и неожиданная резкая боль

пронзила его бок.

— Ой! — взвыл он, отпрянув от нее.

Флёр в удивлении опустила руки:

— Что такое? Ты по’ранился?

— Ага, это существо пырнуло меня ножом в бок прежде, чем я убил его. Хотя, в общем, ничего

страшного.

— У тебя к’ровь течет? Ты сказал Га’рри?

— Да — течет и нет — не сказал. И ты тоже не говори. Он весь обстонется, кроме того, мы

спешим.

Флёр сжала губки в строгую решительную линию:

— Покажи.

С покорным вздохом Драко откинулся обратно к стенке, отогнул куртку и задрал рубашку,

демонстрируя рану на боку, прямо под ребрами. Она была неглубокой, но длинной, и все еще

немного кровоточила. К счастью, его черная рубашка прекрасно впитывала кровь, но все равно вид

был весьма неприятный.

— Д’рако! — глаза Флёр испуганно расширились. — Я тебя полечу.

— Ты же сама говорила — никакой магии.

— Это не значит, что ты должен тут сидеть и истекать к’ровью. — С неожиданным рвением она

наклонилась и ножом начала резать подол своей мантии. Через несколько минут в ее руках

оказалось несколько длинных и вполне пригодных к употреблению бинтов.

— Нагнись вперед, — велела она ему и, усевшись на него верхом, начала обматывать его торс.