neutron - Draco Veritas.doc

ное, дело в том, что ты, когда сердишься, становишься

— И ничего эдакого не было, разве что твоя дурацдругой. А может, огонь виноват… Тогда — когда мне

кая привычка изображать, будто нам обоим друг

было двенадцать, в библиотеке горел огонь в камине…

на друга глубоко наплевать.

…Потому что Люциус сжёг дневник, — подумала

— Я никогда так не говорил.

Джинни, уже вспоминая и пламя за каминной решёт— Да и зачем?.. Ты можешь отогнать меня без

кой, и Драко, смотрящего на неё сонными мёртвыми

слов — не этим ли занимался весь последний год: отглазами, и их поцелуй, отдающий солью и бренди.

талкивал, только вот недостаточно далеко, перепили— Я помню, — сказала она.

вал связавший нас узелок, оставляя самую распослед-В моих мыслях ты навеки связана с огнём. Навернюю ниточку… Но ты не можешь заставить себя оборное, и красное платье из-за этого же. Или из-за того,

вать её, верно?

что всегда считал — отдайся мы этому, сгорим без ос— Думаешь, не могу? — исподлобья взглянул Дрататка.

ко.

Палочка в её руке дрожала всё сильнее.

— Если бы хотел, — медленно произнесла Джин— Не понимаю, о чём ты.

ни, — давно бы это сделал. Ты не позволяешь себе ниКривая улыбочка исчезла, Драко задумчиво смоткого любить потому, что считаешь, будто это уничторел на неё:

жит вас обоих. Именно потому влюблённость

— А может, ты и уцелеешь. Но то, что пусто, сгорав Гермиону стала просто-таки воплощением твоего

ет без следа. Я не мог дать того, чего тебе так хочется,

идеала, ведь ты бы никогда её не получил. Что

не рискнув собой… А у меня так мало осталось себя… —

до Блэз, ты её и вовсе не любил — жестоко, кстати гоон тряхнул головой, словно усилием воли возвращаясь

воря, хотя с твоей извращённой логикой ты, наверное,

из забытья. —

Потому

я и наставил

шлагбаумов

полагал, будто добр к ней. И я…

на нашем пути. Чтобы не разочаровать тебя. И пусть

— И что ты? — Драко сейчас стоял прямо-прямо,

именно это-то тебя и разочаровывало — мне казалось,

всё напускное равнодушие разом исчезло. Лицо

такое

разочарование

лучше,

чем

то, с каким

не отражало ни единой эмоции — Джинни пришло

бы ты столкнулась, люби я тебя.

на ум сравнение с запертой шкатулкой, по крышке ко— Но ты оставлял последнюю ниточку. Отталкивал

торой невозможно угадать, какие ящички-отделения

меня и потом притягивал за неё обратно — зачем?.. —

прячутся внутри. За долгие месяцы она навоображала

вскрикнула она, опуская палочку.

бог

весть

чего,

но открой

она

шкатулку —

— Чистой воды эгоизм. Или ты меня не слушала?

и содержимое окажется совершенно другим. Возможно,

А ещё трусость. А чтобы это не выглядело ни эгоизмом,

всё разрешится именно сейчас. — Что ты хочешь усни трусостью, я присыпал всё таинственностью, чтобы

лышать? — задумчиво и очень спокойно спросил он. —

ты не… — он осёкся, когда Джинни отчаянно замотала

Уродливую правду или прекрасную ложь?

головой, и вымучил из себя смех и мрачное: —

— Я хочу правду. И всегда хотела от тебя именно

Ты заслуживаешь лучшего.

правды.

— Ты говорил, что в умирающем сердце любовь

Драко резко хохотнул.

не растёт, — пересохшими губами напомнила Джин— Ой, ладно, прекрати! Ничего милого сердцу

ни. — Сказал, что любил бы меня, если б мог.

в правде нет, Джинни, особенно в моей правде:

— Всеми ошмётками своего сердца, — подхватил

сплошные осколки, и какие острые — потянешь

он. — Я помню, Джинни. Не утруждай себя цитатами.

за один, да руки-то в кровь и изрежешь…

— Ты больше не умираешь.

— Тогда давай я упрощу задачу. Скажи, что

— Знаю. Смерть мне отлично удавалась — куда

не любишь меня.

лучше, чем удаётся жизнь, — Драко помолчал, в упор

Впервые в жизни она поймала его врасплох:

изучая

её

серыми

глазами.

Она

видела —

— Что?..

он набирается смелости, его взгляд был одновременно

— Скажи, что не любишь меня, — повторила Джини собранным, и беспокойным. — Умер бы — и упростил

ни. — Если это правда, так и скажи. Я знаю,

себе задачу: не пришлось бы отвечать ни на твой воты не солжёшь.

прос, ни на прочие… Если и есть в тебе что-то постоянЕй не доводилось видеть Драко в таком остолбененое, Джинни, так это умение заставлять меня снова

нии — словно его оторвали от дела и велели ни с того

и снова вглядываться в себя — каждый раз убеждаясь,