Глеб Васильев - Эпизоды Поэтического Характера

Поэт-песенник Геннадий Иннокентьевич Шероховатский:

«Вот все думают, что создать песню для детей – пустяковое дело. Дескать, бери любую рифму, крути-верти её как хочешь, идиотничай с ней, и успех обеспечен. Хоть вот прямо с потолка возьми какое хочешь слово – например, вот, слово «сабля» – и шуруй себе в столбик:

Ах, сабля-бля-бля-бля!

Ух, сабля-бля-бля-бля!

Ах, да и хи-хи!

Хи-хи, да тру-ля-ля!

И как будто сразу детям понравится и полюбится, сами напевать будут и вообще. Но нет, скажу я вам! Это так не работает! Дети – весьма требовательная, я бы даже сказал взыскательная публика. Чтобы достучаться до них, нужна серьёзная работа мысли, чтобы в песне смысл имелся, а не пустопорожние «трали-вали». Нужно, чтобы талант имелся, чтобы гений срабатывал! Вот вам для сравнения:

Ах, гуси-гуси-гуси!

Да-да-да-да!

Помощники бабуси!

Га-га-га-га!

Видите разницу? Улавливаете посыл? Конечно, эта песня ребёнку сразу понравится, потому что ребёнок любит своих бабушек. Но не только она как развлекалочка ему понравится, но и напомнит, что пожилым людям нужно помогать, как гуси помогают бабушке».

Есть в мире странном местами

Коробка с Карандашьями.

В неё совершенно свободно

Вмещается что угодно.

В коробке с Карандашьями —

Шампанского океаны,

Карликовые армяне,

Но с очень большими задами.

В коробке с Карандашьями

Живёт домашнее порно,

Случайно слитое в сеть

И покорившее миллионы.

В коробке с Карандашьями

Реальность бежит вприпрыжку,

Под кислотой догоняя шишку

С кокаиновыми ноздрями.

В коробке с Карандашьями

Фотосессии в масле сверкают,

Любуйся, ценитель искусства,

Обширными телесами.

В коробке с Карандашьями

Весёлые рэперы скачут:

Они Карандашьям приносят

Денежки и удачу.

В коробке с Карандашьями

Недавно прошло ограбленье,

Вызвавшее волненье,

В мире и всей Вселенной.

Вы всё на свете найдете

В коробке с Карандашьями.

Когда шоу смотреть начнёте,

Желательно, под грибами.

Поэт и рок-музыкант Борислав Бориславович Расчесщиков:

«Когда при мне кто-нибудь употребляет слово «Родина», я всегда пытаюсь понять, что человек имеет в виду. О том же, о чём и я, он думает, когда произносит и слышит эти звуки, или нет? Ощущает ли он при этом во рту послевкусие дешёвого портвейна, тремя семёрками которого, как топорами, была срублена моя юность в Питерской подворотне на Литейном? Наворачивается ли на его глаз слеза от того удушливо-ароматного дыма «Беломора», который витал в моей парадной – такого плотного, что хоть те самые три топора в нём вешай? Имеет ли он в виду ту самую Родину, в сердце которой на рок-концерт приходилось пробираться по-пластунски огородами, заранее подвязав к плечу красную ленточку – фальшивое удостоверение народного дружинника, чтобы не провести ночь в обезьяннике? Ощущает ли он горечь иронии от того, насколько щедра Родина – если, конечно, речь идет о нашей общей Родине – насколько щедра она на причины и поводы сойти с ума? Но, вообще-то, последние двадцать лет я живу в Лондоне и формирую свой круг общения с тем учетом, чтобы человек, оказавшийся в этом кругу, с минимально возможной вероятностью мог иметь ту же Родину, что и я».

В стольном граде Кишинёве уд стоит огромный,

Весь в парче, в жемчугах, что твой Элтон Джон

Спеть хотел о Родине, да видно слишком скромный,

К тому ж о песнях к Родине есть теперь закон

Как роток ни открывай, песня не случается

Забивает глотку всю пышный каравай

Зуб сточил до корешка, а не унимается

Больно велика семья – тут уж не зевай

Как от наводнения, так пение молебное

Да чтобы у врага до срока воды отошли

Сирым в утешение то словцо целебное

Под снегами да под грязью краше нет земли

Как у мавзолея есть да два входа-выхода

Чёрный для солдатиков, красный для вождя

Если станешь вдруг вождём – для тебя вся выгода

Но в вождёчки ты помельче проведи меня

Может быть, тогда спою что-нибудь душевное

Так чтоб без оглядочки, глазом не кося

Не стесняясь ни того, что и рифма скверная,

Голосок и рыло – как у порося

Баснописец Сергей Андреевич Мухолковский: