Юрий Николаев - The x-files, или cказ о кузнеце-молодце и барине-глупце

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора Дины Турбиной.

Иллюстрации – Сергей Подойницын.

Без формальных операций,

Без пролога и прикрас

Я начну, пожалуй, братцы,

Свой бесхитростный рассказ…

На окраине Рассейской

В стародавние года

Жил да был помещик сельский

По фамилии Беда.

Все, и бабушки, и деды,

Кто богаче, кто бедней,

Что поделать, были Беды,

Все, до самых до корней.

Да в фамилии ли дело?

Вот скажу я – вряд ли уж!

Ведь фамилия владела

Не одним десятком душ,

Два села и три деревни,

Речка, пасека, луга…

Род Беды был очень древний,

Богу – сын, царю – слуга.

Жил помещик важно, чинно,

Сладко спал, да сытно ел,

И грузиться беспричинно

Абсолютно не умел.

Но была одна загвоздка,

А вернее – целый гвоздь:

Очень барин правил жёстко,

Всем он был – как в горле кость.

Был он жаден, ох, без меры,

Экономный – хоть куда,

Скупердяйские манеры

Унаследовал Беда.

Драл с крестьян не по три шкуры,

А по пять, а то и шесть.

Никакой тебе культуры,

Деспот, словом, он и есть!

Уж и жалобу катали

Все крестьяне на него,

Богу плакаться устали,

Бесполезно, ничего…

Скучно барину в усадьбе –

Он со скуки и жаднел,

Денег валом стало, как бы,

А досугом обеднел.

Ни кино, ни дискотеки,

Хоть со скуки голоси,

В девятнадцатом-то веке

Где ж им взяться на Руси?

Вот крестьянам – не до скуки:

Поле выпаши, сажай…

Намозоленные руки

Все в борьбе за урожай,

Гробят жизни, горбят спину,

Тихо с Богом говоря,

Да помещика-скотину

Проклинают втихаря.

Где ж управа на мерзавца,

Где ж заступничка найти,

Кто ж вернёт христопродавца

С бессердечного пути?!

Все ж запуганы властями,

Да неграмотны к тому ж,

Все же с бабами, с дитями,

Семьи – аж по десять душ…

* * *

Все не все, а только скромно

На окраине села,

Тридцати годочков ровно,

Жил да был кузнец Илья,

В бытие своём неспешном,

Чередуя с бражкой квас…

Вот о нём-то, о сердечном

Мой и, собственно, рассказ.

Был Илья – кузнец что надо,

Поталантливей Левши,

Тонкий ум и мышц громада,

А работал – за гроши.

Весь душой в своей работе,

Красавéц и молодец,

Мужиков, как в анекдоте,

Не «кодировал» кузнец,

Да и к девкам шибко рьяно

За инстинктом не бежал,

Так, была одна, Татьяна,

Вот её и ублажал…

Солнце только выйти хочет

Из-за леса, из-за гор,

А Илья уже хлопочет

Раздувая жаркий горн,

Неудачной будет редко

Процедура у него,

Из горна́ лепил конфетку

Он буквально из всего,

Раскалённые железки

Пластилином гнёт в дугу,

И подковы, и подвески,

И фальшивую деньгу,

Всё для сада-огорода

Эксклюзивом выдавал,

И для местного народа

Он талантов не скрывал.

На общественных началах

Всё подряд изобретал,

На крестьянах одичалых

Инновации пытал.

Как ни стукнет – всё прекрасно,

Что ни вещь, то просто шик,

В общем, что скрывать напрасно –

Креативный был мужик…

Все, конечно, им довольны,

И гордятся кузнецом,

Все с Илюшкой хлебосольны,

Как с влиятельным лицом.

Уважают, не по-детски,

Наливают от души -

И за нрав его простецкий

И работу за гроши,

Что язык его недолог,

Что не даст кувалдой в лоб,

Толерантен, как психолог,

И умён, как местный поп…

* * *

Вот однажды, между делом,

После чарки, по-людски,

На помещичьих наделах

Засиделись мужики.

Самогоном печень тешат,

(Наш мужик на это слаб)

Языки спокойно чешут,

Про погоду и про баб,

Про помещика, конечно,

Там всё больше – мать… мать… мать…

Эх, икоту этот грешник

Не устанет унимать…

Каждый барина вспомянет,

Сплюнет под ноги в сердцах,

И опять упиться тянет,

Да уснуть себе в кустах…

Но обмолвившись случайно,

Между делом, про Илью –

Вдруг… закончилось ворчанье,

Стало тихо, как в раю.

Мужики переглянулись,

Побросали шапки в грязь

И в деревню ломанулись

Ошалело матерясь.

Там, где домик неприметный,

Там, где кузня с кузнецом,

Где Илья, чувак конкретный

Не ударит в грязь лицом…

По дороге мимоходом,

Повстречав ещё народ,