Марина Мичурина - Рикошет

Зима. Пора уж задавать вопросы,
И первый – неизменный: «Как? Уже?»
И пусть под крышу снежные заносы,
И пол промерз на первом этаже,
Обледенели трубы, шпалы, рельсы,
А вместе с ними – в градуснике ртуть…
Здесь можно плакать, но уж лучше смейся:
Картина не меняется ничуть!
Летят и радиаторы, и трубы,
Парализует холод города.
Пусть стынут на ветру глаза и губы —
К зиме мы не готовы никогда!

Сижу и слушаю вполуха
Жены уныло болтовню…
О, боже мой! Какая скука…
Но с выводом повременю.
Вчера она была в ударе,
Как искры сыплющий костер,
Сегодня – угли на пожаре,
Как будто кто все краски стер.
Максималистом был когда-то,
Полутонов не признавал,
Любил багряные закаты,
Вихрь, звездопад, девятый вал
И пламя половецких плясок…
Но все становится видней:
В палитре жизни больше красок,
И серый цвет – не редкость в ней.
А перемены, в общем, часты:
Полжизни – там, полжизни – тут,
И вот – теперь люблю контрасты,
Что драйв и тонус задают.
После мартини – медовуха,
А после солнца – дождь и зонт…
Опять у нас в любви разруха?
Ну что ж… тогда начнем ремонт!

Ты не спеши Шопена мне играть,
Не сыпь музо́н в распахнутые уши —
Не знаю, кто такое может слушать,
Мне лично на Шопена наплевать!
Мне лучше бы «Рамштайн» иль «Отто Дикс»…
Оставь в покое старый фортопляс,
Пошли в кабак, закажем фиш-энд-чипс
И по стакану водочки… за нас.
Не любишь водку? Черт, вот я попал!
Ну ладно, ладно… Может, дернем пива?..
Эх, не была б ты, крошка, так красива —
Давно бы я терпенье потерял!

Мне в жизни очень долго не везло.
Но утешал мой старенький психолог:
«До сорока живи судьбе назло,
А повезет потом, когда за сорок…»
И я жила, трудилась и плыла
Не по теченью жизни – против чаще,
Ждала: когда-нибудь за все дела
Мы вдруг благословение обрящем.
Когда-нибудь оценят и поймут,
И вознесут на пьедестал почета.
Когда-нибудь… на несколько минут
Ты осознаешь: сто́ишь ты чего-то…
Меня мой батя в детстве поучал:
«Мечтать о благе собственном – порочно…»
Но знаю: вредно не ходить на бал,
Когда того заслуживаешь точно!

Стучат часы, отсчитывая время,
К концу подходит жаркий месяц май,
Как трудно, право, расставаний время,
Как невозможно говорить «прощай»!
В который раз от нас уходят люди,
И каждый раз, платочек теребя,
Мы думаем: «Ну как без нас ты будешь?
И как мы дальше будем… без тебя?
Все десять лет с тобой мы вместе были,
Идя и на сниженье, и на взлет.
Все, что могли, тебе мы подарили,
И этого никто не отберет!..
Но горевать и сыпать раны перцем
Не будем в час торжественный такой —
С тобой делились мы умом и сердцем,
А это значит – мы всегда с тобой!»

Как правило, сюда не ходят толпами,
Дуэль с собой без прочих хороша.
Текут в стекле расплывшимися колбами
Мои черты… А может быть, душа?
И отраженье мерзостною рожею
Глядит на мой неотвратимый крах.
Но знаю – на саму себя похожа я
Здесь больше, чем в обычных зеркалах.
Нет времени… как жаль, что нету времени,
Но как-нибудь, с самой собой в бою,
Взгляну я в это зеркало с презрением
И вопреки приметам – разобью!

Я мчался на работу ранним утром
И в поворот вписаться не успел…
У всех бывают слабости минуты —
И я кого-то бампером задел.

Был ясный день, я помню, шел к кому-то.
Мужик лежал, стеная, на снегу…
У всех бывают слабости минуты —
А я лежащих видеть не могу!

Был чудный вечер. В сапоги обутый,
Сосед жену ногами избивал…
У всех бывают слабости минуты —
Я, отвернувшись, мимо прошагал.

А ночью сон приснился: почему-то
Меня сам сатана к себе призвал,
Сказав: «У всех есть слабости минуты —
В одну из них тебя я создавал!»

Будни… что же это, кроме шуток?
Между выходными промежуток?
Беготня, рутина и усталость?
То, что сделал и еще осталось?
В общем, бесконечные дела!
Так посмотришь – вроде жизнь прошла,
А осталось только то, что создал ты,
В остальном так мало красоты —
Ведь не будешь ты перечислять
То, что убрала свою кровать,
Завтрак приготовила, обед,
Отнесла в химчистку старый плед…
Будешь помнить книги и картины,
Новые приборы и машины,
Новые идеи и поэмы,
Чертежи, ракеты, микросхемы
И, конечно, что всего важней, —
Достиженья собственных детей…