Александр Брехунов - Хрюбудониада, или Взрослая сказка о спящей царевне

Словно это злой злодей

Или даже сразу оба

Измывались всласть над ней.

10

Нет, не то чтоб идиотом

Новый царь был. Эх, да что там!

В мире только он один

Был такой большой кретин.

Управлять он был бессилен

За отсутствием извилин.

И не напрягал врагов

Он обилием мозгов.

Как издаст указ, бывало,

Почесав в раздумьях зад,

Рты все царство разевало,

И густел в пространстве мат.

11

Что ж! Не всем же быть с мозгами.

И к тому же бабы сами

Убедились в том, что он

Кое в чём другом силён.

Он на свадебной пирушке

Сразу после первой кружки,

Не сумев свой пыл сдержать,

Потащил вдову в кровать.

Первый раз он слез с постели

(Да и то – сходить в сортир)

Лишь к концу второй недели,

Протерев матрас до дыр.

12

Утомлённая царица

Не сумела насладиться

Страстью пламенной такой

И прикинулась больной.

Но не помогло ей это.

От рассвета до рассвета

С перерывом на обед

Был супруг с ней тет-а-тет.

Просто не было предела

Силе этого козла.

Ей всё это надоело,

И царица умерла.

13

Хрюбудон в пылу экстаза

Не заметил это сразу

И потом ещё пять дней

Весь в поту пыхтел над ней.

На шестой же день, с рассветом,

Усмотрев издёвку в этом,

Он в отместку в тот же час

Изменил ей. И не раз.

Возбуждённый жаждой мести,

Царь был неостановим.

Сто девиц лишились чести,

Ухайдоканные им.

14

Тщетно бедные девицы

От него пытались скрыться.

Он их всюду настигал

И царице изменял:

В бане, в проруби, на ёлке,

На шкафу, на книжной полке,

В бане, в луже, на столе,

Под забором на земле.

Бегал он по всем селеньям,

Наводя на девок страх

Плохо скрытым возбужденьем

В оттопыренных штанах.

15

Но однажды, видно спьяну,

Стыдно стало басурману.

Дескать, что ж я, блин, даю?

Я ж ведь царь, едрит твою!

И, кончая с этим разом,

Разразился он указом:

«Всем, кто нежно любит Нас

(Остальных казнить тот час),

Надлежит теперь по кругу

Каждый божий день и ночь

Приводить ко мне супругу,

Тёщу, бабку или дочь».

16

И вели мужья, бледнея,

Жён своих к прелюбодею,

Потихоньку матеря

Ненасытного царя.

А потом, кляня маньяка,

Обзывали его всяко

И толпою у ворот

Ждали жён своих. А тот,

Без штанов, не зная меры,

В роскошь плотью погружён,

Уминал свои эклеры

И чужих раздетых жён.

17

Время шло. Мужья бубнили,

Жён своих нещадно били.

Ну а те, стыдом горя,

Вновь ложились под царя.

Так безропотно, с поклоном,

Жил народ под Хрюбудоном.

И борзеющий вдовец

Обнаглел тогда вконец:

По стране ходили слухи,

Что остались в царстве всём

Только две больных старухи

Не охвачены царём.

18

Только вот на самом деле

ВСЕХ маньяк привлек к постели,

Даже старых и кривых,

А не то что молодых.

Очень трудно скрыться было

От всеядного дебила.

И осталась лишь одна

Как-то им обойдена.

Только дочь царя Тимохи

Подрастала вне грехов

Под завистливые вздохи

Всех дворцовых мужиков.

19

Ох, не зря они вздыхали!

Ведь во всей стране едва ли

Хоть ещё одна была

Так прекрасна и мила.

Хорошея ежедневно,

Красотой своей царевна

К восемнадцати годам

Превзошла всех прочих дам.

Плоть мужскую беспокоя,

У неё как на заказ

Ножки, грудь и всё такое

Были просто высший класс!

20

Повзрослев довольно рано,

Аппетитна и желанна,

Но стыдлива и скромна,

Со вдовцом жила она.

И кляня дворец поганий,

Избегала домоганий

Похотливого царя

Няньке лишь благодаря.

Сиротинушку жалея,

Да и этот грех любя,

Нянька каждый день злодея

Принимала на себя.

21

Только следом за Алёной

Тот бросался возбуждённый,

Нянька, кинув быстрый взгляд,

Тут же шла наперехват.

Затащив царя в покои,

С ним она всю ночь такое

Вытворяла, придавив,

Что к утру он был чуть жив.

Только вот совсем не хилым

Оказался Хрюбудон,

И под вечер с новым пылом

Снова в бой кидался он.

22

Год прошёл, и силы няни

Все остались на диване.

Просто в восемьдесят лет

Опыт есть – здоровья нет.

Беззащитная Алёна

Вновь в руках у Хрюбудона,

И – увы! – её позор

Стал неотвратим с тех пор.

Уготовил ей подонок,

Этот трёпаный петух,

Участь всех других девчонок,

Девок, тёток и старух.