Любовь Тильман - Послесловия

Искрятся в ней отблески нашей игры.

Её выбирали совсем мы не просто,

Так много девчонок хороших вокруг,

С такой же улыбкой, такого же роста,

Умелых, и умных, и верных подруг.

Так вот отчего же мы выбрали эту,

Средь многих прекрасных и лиц и имён?

Тихонько я вам расскажу по секрету:

В неё мой товарищ давненько влюблён.

Ему так хотелось отдать ей букетик,

Вынашивал планы он эти давно,

Добавив небрежно: Возьми вот билетик,

На вечер тебя приглашаю в кино.

Наивный. Когда она, пышным нарядом,

Затмила всех рядом стоявших девчат,

Зардевшись румянцем, с потупленным взглядом…

Дыханье забило у многих ребят.

Вчера незаметна, сегодня – принцесса,

Девчонкам так свойственен самообман…

В билете твоём нет у ней интереса,

Её пригласили уже в ресторан…

Златые запасы природы несметны,

Но стоит ли празднества осени ждать?

Любите девчонок, пока неприметны,

Чтоб после себе локотки не кусать.

Уже светло. Погасли фонари.

Машины гулко шинами шуршат.

Чуть обозначив золото зари,

Жизнь так необычайно хороша!

Как весело, пешочком, поутру

По дремлющему городу пройтись,

Вбирая тихих улиц немоту,

И мягкий свет ещё открытых трисс.

Смотреть на краски солнечной игры,

По облакам подсвеченным чуть-чуть,

И телом, одуревшим от жары,

Прохладу утра раннего вдохнуть.

И что вам рассказать про этот мир?!

Конечно же, он разный, спору нет,

Но смысл, скажите мне, рыдать над ним,

Когда давно известен нам сюжет.

Живите, ощущая Жизни вкус,

Всех красок, наступающего дня…

А я ещё по городу пройдусь,

Пусть даже не заметит он меня.

С Начала на Земле о Смерти и не знали.

Все в добром здравии и мире проживали,

И не питались даже может быть,

Ведь слову съесть – синонимом – убить.

Так, не горюя, все безбедно жили,

Но вскоре Землю перенаселили.

И вот Решил Всевышний всех Созвать,

И, Ограничив Жизнь, года Раздать.

Позвал Осла, и Объявил ему Он так:

– Ты, безусловно, умник и чудак,

Улучшить всё, и всем помочь стремишься,

Со Мною даже спорить не боишься.

Тебя Я людям в услуженье Отдаю,

И в 40 лет Определяю Жизнь твою.

Но люди всех умней себя считают сами,

А всех других людей – тупицами, ослами,

Которые не смыслят ничего,

А спорят от упрямства своего.

Им дар твой не дано, увы, принять,

Лишь будут тебя бить да погонять.

Осёл взмолился: «Коли так трудна дорога,

Помилуй, Господи, зачем же мне так много?»

Всевышний, Рассудив, Скостил ему года:

– Что ж, будь по-твоему, лишь 30 лет тогда.

Потом Коня с Волом Велел к Себе доставить:

– Над вами тоже будут люди править,

Всю жизнь вы будете то сеять, то пахать,

Возить людей, и грузы доставлять…

Вас будут бить, к работе принуждая…

– О, Господи! Зачем нам жизнь такая?!

Жизнь каждый покороче попросил.

Господь Подумал, и года Скостил.

Потом Собаку Он Призвал пред Очи.

– Для человека ты стараться станешь очень,

Ему вернее верного служить,

Но не всегда тебе в добре придётся жить.

Одни тебя в игрушку превратят,

И будут стричь, рядить в людской наряд…

Другие станут голодом морить,

Чуть не по-ихнему – ругать, нещадно бить…

А постареешь, выбросят скитаться,

Да по чужим помойкам побираться…

И жить ты будешь до полсотни лет…

– О, Господи! Помилуй! – пёс в ответ.

– Что ж мне так долго мучиться На Свете?!

– Ну ладно, – Бог Сказал, – Скощу года и эти.

Затем Он Обезьяну Пригласил,

И ей Своё Решенье Огласил:

Вы с человеком удивительно похожи,

Но он решит, что ты лишь строишь рожи,

За ним ты станешь повторять движенья,

Но это вызовет лишь смех и удивленья,

Чем больше будешь походить пытаться,

Тем более он станет насмехаться…

И длиться будет это всё сто лет!

Вскричала бедная: «О! Господи! О нет!

Зачем мне столько лет непониманья…».

– Что ж. – Бог в ответ, – Учту твои желанья!

И Человека Пригласил Он под конец:

– Ты будешь на Земле всему венец,

Тебе цветы все, и тебе все травы,

Моря и горы, реки и дубравы,

Тебе все краски бытия, все птичьи пенья,

И все животные тебе для услуженья…

Так двадцать лет тебе прожить пристало!

И возмутился Человек: «А что ж так мало?».

Господь, Усмешку Затаив, Сказал: «Ну что ж,

Коль этот срок тебе так не хорош,

Здесь у меня излишки оказались,

Бери года всех тех, кто отказались!»