— Никто. Оно было адресовано тебе по ошибке, — коротко пояснил дядя Вернон. — Я его сжёг.
— Понятно, — покладисто ответил Гарри, — я так и подумал. Надеюсь, больше таких писем не будет.
Дядю Вернона передёрнуло.
И действительно, больше Гарри не видел ни одного письма, написанного зелеными чернилами на желтоватом пергаменте. Тетя и дядя жгли, резали, закапывали и перемалывали в кухонном комбайне корреспонденцию своего племянника, а он наслаждался неожиданной свободой. Хорошо, что Дадли имеет привычку ссыпать мелочь на тумбочку, не пересчитывая. Часто шариться в дядином бумажнике опасно. А как сказала тетя, лето скоро закончится, а что за лето без мороженого?
Здравствуй, чудище лесное, огромадное и злое!
К концу недели Гарри убедился, что дома что-то не в порядке. Дядя заколотил окна, заткнул дымоход в камине какими-то тряпками, запретил всей семье открывать двери и не расставался с кочергой. Тетя вздрагивала от каждого шороха и постоянно пригибалась, как будто боялась удариться лбом об невидимую притолоку. Когда она завизжала, испугавшись всплеснувшей от сквозняка занавески, дядя Вернон побагровел, нервно выдрал чуть не половину уса и постановил:
— Хватит. Мы уезжаем. Собирайтесь, быстро, все!
Гарри, которому собирать было нечего, философски пожал плечами и пошел проведать дядин бумажник, отдыхающий на каминной полочке.
Они ехали. Ехали всё дальше и дальше. Даже тетя Петунья не решалась спросить, куда они направляются. Несколько раз дядя Вернон делал крутой вираж, и какое-то время машина двигалась в обратном направлении. А потом снова следовал резкий разворот.
— Сбить их со следа… сбить их со следа, — всякий раз бормотал дядя Вернон.
Гарри подумал было, что за дядей охотится мафия. Скоро их догонят, с дяди потребуют два, нет, три миллиона фунтов, тетю и Дадли возьмут в заложники, а он… тут перед внутренним взором всплыл образ дрели. Скучнейший предмет. Дрели и мафия несовместимы. Так же как мафия и дядя Вернон. Хотя если затаившийся в Литтл Уингинге мафиозный клан использовал дрели как орудие пыток, а дядя поставил им бракованную партию и отказался менять по гарантии… Тут Гарри опять сбился с мысли, впечатавшись носом в переднее сиденье.
Дядя Вернон притормозил у мрачной гостиницы на окраине большого города. Дадли и Гарри выделили одну комнату на двоих — в ней были две двуспальные кровати, застеленные влажными, пахнущими плесенью простынями. Дадли тут же захрапел, а Гарри сидел на подоконнике, глядя вниз на огни проезжающих мимо машин и думая, гадая, мечтая…
На завтрак им подали какую-то малосъедобную дрянь. Дядя Вернон поболтал ложкой в заплесневевших кукурузных хлопьях и двинулся скандалить с хозяйкой гостиницы. Вернулся он бледный, с дергающимся глазом, выдернул семейство из-за стола и велел пошевеливаться.
Никто не знал, куда именно они едут. Дядя Вернон завез их в чащу леса, вылез из машины, огляделся, потряс головой, сел обратно, и они снова двинулись в путь. То же самое случилось посреди распаханного поля, на подвесном мосту и на верхнем этаже многоярусной автомобильной парковки.
— Папа сошел с ума, да, мам? — грустно спросил Дадли после того, как днем дядя Вернон оставил автомобиль на побережье, запер их в машине, а сам куда-то исчез.
Гарри навострил уши, но тетя Петунья не успела ничего ответить. Вернулся дядя с каким-то пакетом в руках. По лицу его блуждала непонятная улыбка, которая Гарри очень не понравилась. А вдруг дядюшка и правда того?
— Я нашел превосходное место! — объявил дядя Вернон. — Пошли! Все вон из машины!
На улице было очень холодно. Дядя Вернон указал пальцем на огромную скалу посреди моря. На вершине скалы приютилась самая убогая хижина, какую только можно было представить.
В лодке было ещё холоднее, чем на берегу, а в хижине ещё хуже, чем в лодке. Огонь развести не удалось, а из еды дядюшка приобрел четыре пакетика чипсов и четыре банана. Голодные и замёрзшие, Дурсли и их племянник принялись устраиваться на ночлег. Тетя Петунья нашла в углу одной из комнат покрытые плесенью одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Они с дядей Верноном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а Гарри пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом.
Свернувшись в клубок, он следил за минутной стрелкой на светящемся циферблате часов Дадли. Через десять минут ему исполнится одиннадцать лет, и это будет самый дурацкий день рождения в его жизни.
Читать дальше