ЭтотНикУжеЗанят: Что-то пошло не так

На лестнице они столкнулись с профессором Спраут, провожавшей заплаканную Гермиону. Гарри уже знал, что девочка отделалась сильным испугом, но надеялся узнать хоть какие-нибудь душераздирающие подробности, так что сразу кинулся к однокурснице:

— Гермиона! Ты как?

— Нормально, — шмыгнула носом та. — Мадам Помфри напоила меня успокоительным, и теперь мне очень хочется спать.

— Мисс Грейнджер почти ничего не видела, — лукаво улыбнулся Флитвик. — Слава Мерлину, когда в туалет ввалился тролль, она догадалась закрыться в дальней кабинке, и мы смогли без помех его… м-м-м… обезвредить.

— Он был такой большой… страшный, — всхлипнула Гермиона.

— Ну-ну, деточка, — погладила её по голове профессор Спраут. — Всё уже позади. И, мистер Поттер... Десять баллов Гриффиндору за то, что предупредили профессоров.

— Ещё десять за быструю реакцию, — добавил Флитвик.

— И ещё десять за внимание к однокурсникам, — припечатала довольная профессор МакГонагалл, ожидавшая их возле портрета Полной Дамы.

Все умолкли и уставились на скучавшего рядом с ней профессора Снейпа. Снейп поднял бровь.

— Так значит, да? Ну хорошо. Мисс Грейнджер. Десять баллов Гриффиндору за то, что вы не путались у меня под ногами.

Приближалось Рождество. В середине декабря, проснувшись поутру, все обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замёрзло. Все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чём другом. Может быть, потому что в школе было ужасно холодно и всем хотелось разъехаться по теплым уютным домам — всем, кроме Гарри, разумеется. Не то чтобы он мечтал прожить всю оставшуюся жизнь в общежитии для мальчиков. Но к тёте, дяде и особенно кузену хотелось ещё меньше. В Хогвартсе хотя бы прилично кормили.

Близкими друзьями Гарри так и не обзавёлся. Он неплохо общался с соседями по спальне, поэтому даже обрадовался, узнав, что братья Уизли на Рождество тоже останутся в школе. Он научился правильно разговаривать с Гермионой Грейнджер, так что больше не рисковал спровоцировать длинную нудную лекцию какой-нибудь неосторожной фразой. Он весело болтал с парнями и девушками в гостиной. Но никогда не забывал о том, что он «Мальчик-а-можно-посмотреть-на-твой-шрам», и все попытки подружиться с ним поближе могут быть именно тем, чем их назвал профессор Снейп. Впрочем, от вынужденной отстраненности Гарри совершенно не страдал. До одиннадцати лет у него не было не только друзей, но и приятелей, так что он не очень понимал, зачем всё это вообще нужно.

Тщательно вымерять дистанцию Гарри перестал только с Невиллом. Тот был деликатен, нелюбопытен и ни разу не дал понять, что для него Гарри чем-то отличается от других студентов. К тому же Лонгботтом был довольно интересным собеседником. Просто его нужно было уметь готовить. Если не обращать внимания на красные уши и заикание, не перебивать и ободряюще кивать, стеснительное бормотание можно было превратить в нормальный разговор. От Невилла Гарри узнал массу всяких полезных вещей о волшебном мире, чистокровных волшебниках, этикете и прочих важных вещах, которые почему-то не преподавали в школе.

Ещё одним интересным экземпляром был Малфой. Временами Гарри, болтая с Драко на лестнице, в теплицах или по дороге на площадку для полетов, очень хотел иметь такого друга. А иногда Малфоя хотелось просто убить. Например, проткнуть насквозь розовым зонтиком Хагрида. На последнем уроке зельеварения это желание начало превращаться в навязчивую идею.

В подземельях замка было не просто холодно. Там можно было хранить сырое мясо. Или лепить снеговиков. Вырывавшийся изо ртов пар белым облаком повисал в воздухе, а школьники, забыв об ожогах и прочих опасностях, старались находиться как можно ближе к бурлящим котлам, едва не прижимаясь к ним.

— Поверить не могу, что кто-то останется в школе на рождественские каникулы, потому что дома их никто не ждёт, — внезапно громко произнес Драко, косясь на Рона. — Бедные ребята, мне их жаль…

Крэбб и Гойл громко захихикали. Гарри, отмеривавший на своих крошечных и необычайно точных весах нужное количество порошка — в тот раз это был толченый позвоночник морского льва, — сделал вид, что ничего не слышит. Хотя больше всего в тот момент ему хотелось встать и надеть Малфою на голову свой котел.

Рон побагровел, пробурчал что-то невнятное, потерял пять баллов и снова склонился над котлом.