Борис Егоров - Сюрприз в рыжем портфеле (сборник)

— Загляни-ка в УКСУС. Есть тут у нас одно учреждение.

— УКСУС? — удивлённо переспросил я. — Название какое-то такое…

Звонков рассмеялся:

— Почему? Существуют же УКСы и всякие там ЦЕПЕКАО, НИИХЭИ и даже…

— Хватит. Оставь эти самые НИИХЭИ. Объясни мне, что такое УКСУС? Как-нибудь расшифровывается?

— Чёрт возьми, дай бог памяти, — озабоченно сказал Звонков. — Кажется, так: управление координации снабжения и урегулирования сбыта… В общем, что-то вроде увязки и утряски.

Я последовал совету школьного приятеля и вскоре был уже на Поперечной улице в доме № 13.

Я увидел УКСУС. Я дышал его воздухом, наполненным стрекотом пишущих машинок и жужжанием арифмометров. Я познакомился с некоторыми обитателями дома № 13. С одними — очно, с другими-заочно. К сожалению, конца развернувшихся событий я не дождался, но мне о нём сообщил всё тот же Звонков. И ещё один человек, с которым вы встретитесь на следующих страницах, — Ромашкин.

Это история подлинная, и я расскажу её так, как она выглядела в действительности. Впрочем, не всегда по порядку. По порядку истории никогда не рассказывают: обычно делают экскурсы в прошлое или припоминают что-то такое, о чём боятся потом забыть. А порою и вовсе отвлекаются, говорят «не о том», но, как оказывается на поверку, неспроста.

Вот и всё предисловие. Теперь перенесёмся в Лесогорск, в УКСУС.

Июнь благоухал. Он шагал по стране, расплёскивая солнце и разбрасывая цветы.

Столбики термометров ползли вверх. Люди пили квас и говорили о любви. И ещё говорили о предстоящих отпусках.

Но в УКСУСе предотпускные беседы как-то сразу прекратились. И вопросы любви тоже отошли на второй план. Возникла совершенно новая, неожиданная тема.

Её принесла в рыжем потасканном портфеле никому не известная пожилая женщина.

В один прекрасный день она вошла в УКСУС, свернула в коридор и увидела, открытую дверь кабинета.

По кабинету из угла в угол степенно шагал высокий лысоватый мужчина в белом кителе.

— Вы будете начальник УКСУСа? — почтительно спросила вошедшая, глядя в спину предполагаемому начальнику.

Китель медленно повернулся пуговицами в её сторону, и вслед за тем в кабинете прозвучал сдержанный густой баритон:

— Нет, а что?

— А где начальник?

— А вы, собственно, по какому… к нему?

— Да вот пакет принесла. Курьер я.

— Давайте, это самое… э-э-э… мне, — небрежно проговорил баритон.

— Не могу, — извиняющимся тоном ответила обладательница рыжего портфеля. — Тут сургучом, запечатано и написано: «Лично товарищу начальнику Груздеву…»

— Я — Свинцовский, начальник канцелярии… э-э-э… и имею доступ ко всем документам, даже к тем, где два нуля в начале номера…

На курьершу эти весомые слова не подействовали. Она ещё крепче прижала к себе портфель, словно его пытались отобрать, и сказала:

— А вы меня не сбивайте. Мне полгода до пенсии, и я всё должна делать как полагается…

— Как полагается, говоришь? — усмехнувшись, переспросил Свинцовский. Он посмотрел на курьера снисходительно-покровительственно — так, как это может делать человек очень высокого роста и не менее высокого служебного положения. — Ну, тогда иди направо.

В следующем кабинете что-то горячо обсуждали двое мужчин. Один — чуть полноватый, тёмноволосый, второй — худощавый, с белой марлевой наклейкой на лице.

Увлечённые разговором, они не заметили, как в кабинет вошла женщина с рыжим портфелем.

— Ты полагаешь, я это в пять минут придумал? — говорил полноватый худощавому. — Нет, Чарушин, Груздев всё взвесил. И не спорь!

— Да я и не спорю, Пётр Филиппович. Другой бы спорил, а я нет…

— Вот то-то, Чарушин, и ты, как мой заместитель, должен это на лету схватить. Самое главное — правильная структура учреждения. А какая она у нас? Неправильная. Отвечает сегодняшнему дню? Не отвечает. Вчерашнему отвечала. Я вот что предлагаю. Видишь схему? Большой кружок — это я, квадрат — ты, от нас идут усы к прямоугольникам. Это отделы. Значит, так: отдел регистрации и инвентаризации сливаем, отдел тарификации разбиваем, координацию соединяем с транспортизацией, архив отбираем у хозчасти и передаём канцелярии, экспедицию отбираем у канцелярии и передаём отделу корреспонденции…

— Пётр Филиппович, а где же общий отдел?

— Постой-постой, — нахмурил брови Груздев, — его действительно нет. Это Шалый с Малым ошиблись, когда чертили…