Mairead Triste and Aristide - A Choriambic Progression

Гарри держался, стиснув зубы. Из его горла вырывались хриплые, беспомощные стоны, но он продолжал бороться со всем сразу — с рукой, сжимающей его член, с соблазном покориться силе и воле Снейпа, которые давили на него изнутри и снаружи, с собственным предательским телом, которому было плевать на все его клятвы, и которое хотело лишь распластаться на кровати, отдавая себя, стараясь захватить все больше, больше и больше этого неземного блаженства… хотело только, чтобы Снейп прижимал его к кровати и врывался в него, пока он не взорвется. Гарри держался, хотя его трясло, он покрылся потом и извивался на простынях, охваченный упорной решимостью Не. Отпускать. Снейпа.

Ритм движений Снейпа был ровным — яростным, но ровным — и поначалу это помогало, а потом уже нет, и казалось, что само время замедлилось, и каждая миллисекунда впечатывалась в кожу и заставляла кровь кипеть, и все же ему не хватало времени, чтобы подготовиться к *этому*, к тому моменту, когда Снейп входил в него полностью, и его тяжелое дыхание обжигало шею, и Гарри чувствовал, как дрожат обхватившие его руки, и в такие мгновения ему казалось чудом, что он все еще держится, чем-то удивительным, за что он чувствовал благодарность тогда, когда не был настолько занят стараниями не сойти с ума.

А сломала сопротивление такая малость, о которой вроде бы и не стоило беспокоиться на общем фоне его отчаянной борьбы с самим собой — простой поцелуй, осторожный, почти целомудренный, легкое прикосновение губ к пылающей щеке, когда он повернул голову, чтобы вдохнуть воздуха. Всего лишь поцелуй, но в нем было столько нежности, что у Гарри сжалось сердце и нахлынувшие на него чувства больше ничто не могло сдержать.

Его вдох обернулся криком, а тело среагировало с неудержимой, животной страстью — ноги раздвинулись, будто по собственной воле, а бедра вскинулись, нарушая привычный ритм. Контроль был потерян безвозвратно, и Гарри, всхлипывая, подался навстречу следующему толчку, и кончил с такой силой, что едва расслышал отчаянный стон Снейпа прямо над ухом, едва почувствовал горячую пульсацию своего члена в руке Снейпа, и Снейпа — внутри себя, а руки Снейпа сжали его так сильно, что затрещали ребра, и казалось, что это длится бесконечно, и будет продолжаться бесконечно, хотя, конечно, так не бывает.

И как бы Гарри ни старался, последняя дрожь утихла, и он почувствовал себя опустошенным — полностью опустошенным даже то того, как Снейп осторожно выскользнул из него, опустошенным, несмотря на руки, которые медленно повернули его на спину и обняли его, несмотря на неспешные, усталые поцелуи и пальцы, откинувшие влажные волосы со лба. Он тихо лежал в объятиях Снейпа, с благодарностью принимая все, что было ему предложено, и старался отделаться от этого ощущения пустоты, потому что сейчас оно было неважным и ненужным и ни чуть не меняло того, что он должен сделать.

Он подождал до тех пор, пока дыхание Снейпа не успокоилось, пока ему не показалось, что Снейп засыпает — но нет, рука, касающаяся его лба, по-прежнему легко поглаживала волосы. Гарри глубоко вздохнул.

— А что ты еще узнал? — тихо спросил он. — О Волдеморте.

Снейп еле ощутимо напрягся.

— Не много, — ответил он, наконец. — Это было совсем не похоже на возвращение блудного сына. Для таких вещей нужно время. — Он вздохнул. — В сущности, за то, что мне удалось хотя бы что-то узнать и написать тебе об этом, я должен быть благодарен счастливому случаю.

Гарри сжал руку, лежащую у него на груди.

— Ты не должен полагаться на удачу, — сказал он, радуясь, что голос не дрожит. — Никогда больше.

Рука Снейпа мягко легла ему на щеку, хотя Гарри услышал, как он фыркнул.

— Кто бы говорил. — И добавил, помолчав: — Если тебя это утешит, могу заверить, что знаю свое дело.

Гарри закрыл глаза и довольно долго лежал молча, прислушиваясь к перемешавшимся звукам их дыхания, потом повернулся к Снейпу, обхватил его лицо ладонями и тихо произнес, пристально глядя в темные глаза:

— Я тоже. И сейчас я хочу, чтобы ты спал.

Не было ни крови, ни судорог, ни намека на боль — просто голова Снейпа вдруг потяжелела у Гарри в руках, глаза закрылись, а дыхание стало спокойным и размеренным. Гарри резко выдохнул, поцеловал Снейпа в неподвижные губы и потом осторожно опустил его голову на подушку.

— Это чтобы с тобой ничего не случилось, — тихо объяснил он и слез с кровати. Ноги противно дрожали от слабости. Пару секунд Гарри смотрел на Снейпа, крепко сжав губы, а потом отправился в уборную, где наскоро привел себя в порядок дрожащими руками.