Роберт Асприн - МИФЫ. Великолепный МИФ (сборник)

– Ладно. Все вы знаете, что закон не разрешает гражданам наносить друг другу увечья, – начал он.

Толпа мрачно зароптала, но офицер взмахом руки велел ей замолчать и продолжал:

– Знаю, знаю. Нам это тоже не нравится. Будь наша воля, мы бы предоставили вам без нас выяснять отношения, а сами спокойно сидели бы в кабаке. Но решаем не мы. Мы должны следовать закону так же, как и вы, а закон гласит, что только военные могут судить и карать граждан.

– Видишь? – прошептал я. – Есть все-таки некоторые преимущества в цивилизации.

– Заткнись, малыш, – прошипел в ответ Ааз.

Офицер продолжал:

– Поэтому, как бы вам ни хотелось оставить от этих двоих мокрое место, мы не можем вам этого позволить. Они должны быть повешены в соответствии с законом.

– Что?!

Не знаю точно, я это произнес или Ааз, а может, мы выкрикнули это в один голос, но как бы там ни было, этот крик потонул в восторженном реве толпы.

Солдат схватил меня за запястья и болезненно выкрутил мне руки за спину. Оглянувшись, я увидел, что то же самое проделали с Аазом. Нечего говорить, это была вовсе не та поддержка, на которую мы надеялись.

– А чего вы ожидали? – презрительно улыбнулся нам офицер. – Если вы хотели помощи от военных, вам не следовало включать нас в список своих клиентов. Будь по-нашему, мы бы вздернули вас еще неделю назад. Мы сдерживались только по одной причине – эти деревенские дурни дали вам дополнительный срок, и мы боялись бунта, если попробуем сделать по-своему.

Тем временем нам связали руки ремнями и медленно погнали нас к одинокому дереву у одного из ресторанчиков на открытом воздухе.

– У кого-нибудь есть веревка? – крикнул офицер толпе.

Везет же нам, веревка у кого-то нашлась. Ее быстро передали офицеру, и тот начал церемонно вязать петли.

– Пс-с-т! Малыш! – шепнул Ааз.

– Что еще? – зло прошипел я.

Моя вера в советы Ааза упала крайне низко.

– Когда тебя станут вешать – лети!

Вопреки всему, у меня появилась надежда.

– Очнись, малыш. Лети. Как я учил тебя по дороге сюда.

– Меня же просто-напросто подстрелят!

– Дубина! Не улетай, а просто лети. Пари на конце веревки и дергайся. Они решат, что ты висишь.

Я подумал об этом… Крепко подумал. Это могло сработать, но… Я заметил, что они перебрасывают петли через нижнюю ветвь дерева.

– Ааз! Я не смогу этого сделать. Я не могу левитировать нас обоих. Я еще не так силен.

– Не нас обоих, малыш. Только себя. Обо мне не беспокойся.

– Но… Ааз…

– Сохрани, однако, мою личину. Если они вычислят, что я демон, то сожгут оба наши тела.

– Но, Ааз…

Наше время истекло. Грубые руки толкнули нас вперед и начали натягивать на головы петли.

Я вдруг сообразил, что у меня нет времени думать об Аазе. Мне требовалась вся моя сосредоточенность для спасения себя самого, если хватит времени хотя бы на это.

Я закрыл глаза и отчаянно принялся искать в воздухе силовую линию. Она там имелась. Слабая, но имелась… Я начал фокусироваться на ней.

Петля вокруг моей шеи затянулась, и я почувствовал, как мои ноги повисли в воздухе. Я ощутил, как во мне поднимается страх, но усилием воли подавил его.

На самом деле так было даже лучше. Им следовало почувствовать вес тела на веревке, когда они поднимали меня. Я снова сосредоточился на силовой линии… сфокусировался… зачерпнул энергии… изменил направление ее потока.

Я почувствовал, что петля немного ослабла. Помня наставления Ааза о контроле, я удерживал энергию на том же уровне и попытался на пробу вдохнуть. Я мог втянуть в себя воздух! Правда, немного и с трудом, но достаточно, чтобы выжить.

Что мне еще надо сделать? Ах да, я должен подергиваться. Я вспомнил, как вел себя, попав в силки, белкобарсук.

Я слегка дрыгнул ногами и попытался на пробу содрогнуться. Но тут же ощутил в качестве побочного эффекта затягивание петли. Пришлось применить другую тактику. Я откинул голову набок и высунул из угла рта язык.

Это сработало. Усилившийся свист и радостный рев толпы вознаградили мои усилия.

Язык мой быстро пересох, но я постарался отвлечь от этого свои мысли. Чтобы избежать невольного сглатывания, я попытался думать о другом.

Бедный Ааз… При всех его вечных придирках и заявлениях, будто ему наплевать на всех, кроме себя, его последним поступком была забота о спасении моей жизни. Я поклялся, что когда спущусь отсюда…

Что произойдет, когда я спущусь отсюда? Что в этом городе делают с телами? Хоронят? Мне пришло в голову, что, возможно, лучше быть повешенным, чем заживо погребенным.