Виктор Папков: Дракончик с мягкой шёрсткой, или Муки творчества

— Пирожки на столе, — крикнула жена.

Сергей пробурчал в ответ что-то, что должно было означать, будто он работает и снова мрачно уставился в текст на ноутбуке. Из экрана выбралось странное существо, очень похожее на ящерицу, но с длинной шеей, крылышками и к тому же покрытое густой светлой шёрсткой. Оно перебралось на плечо Сергея, который не обратил на происходящее никакого внимания, и стало отчаянно чесать задней лапой под крылом.

— Да что же это такое, — жалобно проскрипело существо, — просто никакого спасу нет от этих гадов! В тексте еще ничего, а как сюда выберешься — совсем житья не дают, паразиты! Может, все-таки исправишь эту дурацкую ошибку в самом начале второй главы: «Мягкая, волнистая шерсть грозного дракона сверкала на солнце всеми оттенками золотого»? Не знаю, о чем ты думал, когда это писал, но честное слово — у драконов свои понятия о красоте. Да и морока с ней, ты хоть представляешь, сколько времени уходит на то, чтобы её расчесать? Опять же, блохи…

Дракончик изогнулся, пытясь по-собачьи зубами выкусить особо зарвавшееся насекомое, чихнул нечаянно огнём из-за попавшей в нос шерсти, взвизгнул от того, что опалил себе круп и заехал крылом Сергею в ухо. Сергей отмахнулся, дракончик обиженно перелетел на стол и засопел оттуда:

— Вот натаскаю тебе в квартиру насекомых…

— А хотя бы и натаскаешь, — пробурчал Сергей, не отрывая взгляда от экрана, — думаешь, что в чешуе никаких паразитов не водится?

— Может, хотя бы кисточку на хвосте где-нибудь опишешь, а то скоро совсем крысой летучей задразнят, — дракон с грустью посмотрел на свой хвост — там шерсть была гораздо реже, нежели на теле.

— Не опишу, — так же хмуро ответил Сергей.

— Какой ты автор, если проявить фантазию не можешь! — дракончик принюхался, повращал головой и заинтересованно уставился на тарелку, содержимое которой было аккуратно накрыто полотенчиком. — Серёга, а ты чего вообще такой хмурый сегодня? Опять в редакцию ходил?

Шерстистый ящер попытался заглянуть одним глазом под полотенце, но у него ничего не получилось. Тогда он аккуратно взял в зубы край ткани и стал медленно отползать назад и вбок.

— Был.

— Ы кыны… — дракон отпустил полотенце. — И конечно же, твоя любимая Олимпиада Сергеевна опять выдала тебе целую кучу замечаний?

— Совсем не кучу.

— Даже странно, что же ты будешь делать, когда у неё совсем не останется замечаний? Ты так часто к ней ходишь!

— Ты на что намекаешь?! — взвился Серёга. — Олимпиада Сергеевна — профессионал издательского дела! Она даёт мне ценные советы!

Дракончику наконец-то удалось сбросить покрывало с тарелки и он восхищённо уставился на открывшееся его взгляду:

— Пирожки! Я так и знал, что мои предчувствия не могут меня обманывать! Ради одного этого стоит быть написанным именно тобой! Твоя жена — гений! С мясом? — не дожидаясь ответа, он впился зубами в пирожок, но тут же выпустил его: — Горячие! И какой же совет наша профессионал дала тебе на этот раз?

— Что добро должно победить зло.

— Какая свежая идея! — дракон аккуратно откусил кусочек пирожка. — И кто же у нас добро?

— Сэр Арчибальд.

— Этот сопливый мальчишка, размахивающий своей тупой железякой, которую я могу сломать одной лапой? Никогда бы не подумал! А кто у нас зло?

— Ты. Ужасный, кровожадный монстр.

Монстр прекратил жевать пирожок и задумался:

— И как же меня будут побеждать?

— Сэр Арчибальд должен тебя убить.

Дракончик внимательно посмотрел на своего автора:

— Надеюсь, ты не хочешь сказать, что в восторге от этой замечательной идеи?

— Не видишь, просто прыгаю от счастья, что наконец-то понял, как закончить своё творение, — сказал Серёга и отвернулся к стенке.

— Но это же совершенно невозможно! Разве твоему профессионалу издательского дела непонятно, что я — самый умный, самый сильный, самый красивый! Ты только посмотри на меня!

Змей оторвался от поедания пирожков, поднял голову, гордо откинув чёлку, встопорщил крылья и стал пританцовывать, виляя хвостом.

— Я же обаятельный, — он состроил умильную рожицу. — Я бы сказал, что на мне вообще весь роман держится, что если твой роман будут читать, что если его вообще кто-нибудь запомнит среди множества других романов, то только благодаря мне! Что, скажешь не так? Так ведь так, именно так! И я не понимаю, почему твоя профессионал издательского дела этого не понимает!