Светлана Багдерина - Рыжий, хмурый и влюбленный

– Не беспокоить, не трогать и не снимать, – тоном, не терпящим пререканий, объявила целительница и вызывающе глянула на Фригг и Мьёлнира: попробуйте, оспорьте.

Оспаривать умение и опыт богини целителей никто и не думал, поэтому мать, сын и Нолла на цыпочках покинули спальню, ставшей вдруг домашней и уютной, и переместились на кухню. Там их уже ждали в полном составе слегка умывшиеся боги Эзира и слегка оглушенные и более чем слегка опутанные заклятьями, сковывающими лучше всяких цепей, пленные.

К компании старых друзей из Надира присоединился еще один тип: пойманный вечером за увлекательным процессом соглядатайства дух предательства и раздора.

– Ну как, Мьёлнир, всё сработало, как мы с вами и планировали? – жизнерадостно вытянул шею и заулыбался он, едва громовержец переступил через порог. – Ты не забывай, что я полностью раскаялся в содеянном, и моё бесценное содействие было исключительно добровольным!

Ядовитый взор Падрэга тронул его не больше, чем солнечный луч – царство Хель.

Мьёлнир ожег Ульга тяжелым взглядом и, не говоря ни слова, уселся на единственное не занятое ни богами, ни смертными место.

Во главе стола.

– Пока цверги готовят оленину, я, наверное, успею молвить пару слов про наше… неожиданное, так сказать… появление у Падрэга, – глядя перед собой в покрытую белой крахмальной скатертью столешницу, заговорил Мьёлнир с таким видом, будто обращался к суду с последним словом. – А началось всё с того, что эта смертная, Серафима по имени, в царстве своем женой младшему брату царя приходящаяся, решила, что чужому горю можно и нужно мешать…

Оленина успела зажариться, остыть, подогреться и остыть снова, когда громовержец, наконец, добрался до завершения истории их похода в Хел.

– …и тогда выяснилось, что настоящая Волупта – старушка почтенная и благоразумная – не имеет отношения к бредням той Волупты, что болталась и злословила то при дворе моего отца, то при дворе Падрэга. И наше подозрение сразу пало на Ульга. Его штучки с перевоплощением всем известны. Так оно и оказалось. Когда мы вчера вечером домой вернулись, то приземлились за дальним холмом, а сюда пошли пешком. Тут недалече мы этого гада и перехватили. Он, представьте себе, даже отпираться не стал. Как понял, что мы его крепко за ж… жабры… взяли… так всё и выболтал, что знал, и что не знал.

– Чистосердечное раскаяние и помощь представителю законной власти должны зачтись! – тут же подал жалобный голос Ульг.

– Зачтется, зачтется… – хмуро буркнул Мьёлнир. – На том свете… Сообщил он, что отца моего опозорить да с ума свести они уже давно задумали. Что Падрэга это была идея, Хель да Суртра. Ну и остальные не в сторонке стояли. Завидно им было, что Эзиру – всё поклонение людское, да жертвы, да молитвы, а им – шиш да маленько. Разве через плечо лишний раз иногда кто плюнет, да по дереву постучит… Вот Падрэг и решился верховным богом стать, надирских своих сообщников в Эзир протащить, чтобы и к ним тоже пошли поклонники и жертвоприношения… Кольцо украл Падрэг, потому что свойств его никто не знал, и думали, что оно – самое опасное сокровище Старкада. Ну и чтобы лишить отца хоть части силы, если до того, как планы их исполнятся, откроется всё… А вообще-то, его убить хотели. Или до того довести своими предсказаниями да заглядываниями в будущее, что его за умалишенного принимать станут. Меня… Ну я дурак был… и слабак… Они правильно со мной не считались. Только зря.

Заметив маячащее насупленное лицо отряжского королевича на другом конце стола, громовержец кивнул и продолжил.

– Отец Олафа, конунг Гуннар, и сам парень ни за что бы почитания Падрэга не допустили. Поэтому Ульг сговорился с его дядей, жрецом, и в обмен на конунгство тот пообещал объявить среди отрягов верховным богом Падрэга. А поскольку при живом наследнике конунгом стать Сутулому Хлодвигу светило не больше, чем змее – сороконожкой, то Ульг-Волупта напел в уши моему отцу, что только Олаф сможет найти пропажу. Только не думало-не гадало надирское отродье, что в Старкад парень попадет не как павший герой, а как живой смертный, да еще и не один… Да этого никто не мог бы предугадать, даже, поди, настоящая Волупта, – Мьёлнир усмехнулся в кустистую бороду.

Старушка в черном за столом загадочно улыбнулась.

– И у радуги драконы только Олафа поджидали – не должен был сын конунга живым вернуться на Белый Свет, – продолжил громовержец, сверля и прожигая взглядом прижавшегося к стенке и примолкшего Падрэга. – А остальных бы уж так, до кучи, оприходовали бы…