Евгений Угрюмов - Разговоры о тенях

любознательного читателя3.

Про цитаты месье Лабрюйер сказал похоже и красиво, но вот Герилл…

Доктору больше подошло бы Аристон. Так его и обозвала однажды их (доктора и

профессора4) общая подруга – А-рис-тон. Почему Аристон? Женская логика.

Женская, снова же, интуиция… ведь вряд ли можно предположить, что подруга

была знаток и знала Аристона5, который был (что был, вообще, такой), что был

такой Аристон, как и доктор, другом парадоксов. Она чем-то своим женским («Я

не настолько глуп, чтобы считать себя способным постичь сердце женщины…»6,

«неисследима глубина сердца (женского) даже и до сегодня! »7 – ах! да что там

1 Интересно, от чего зависит любовь человека к человеку?.. но это потом, если получится.

2 Жак Бенинь Боссюэ – проповедник, писатель и богослов, по прозвищу bos suetus aratro , что значит, бык, привыкший к плугу; проповедник, писатель и богослов, прозванный «Орлом из Мо»; проповедник, писатель, богослов

и епископ Мо, и, опять же, любимец почти карлика Короля-Солнца, с подрисованными длинными и стройными

ногами, Короля Франции и Наварры, Людовика XIV.

3 «Что бы ни делал Герилл – говорит ли он с друзьями, произносит ли речь, пишет ли письмо, – он

вечно приводит цитаты. Утверждая, что от вина пьянеют, мы ссылаемся на царя философов; присовокупляя, что

вино разбавляют водой, взывали к авторитету римского оратора. Стоит ему заговорить о нравственности, и уже не

он, Герилл, а сам божественный Платон глаголет его устами, что добродетель похвальна, а порок гнусен… Он

считает своим долгом приписывать древним грекам и латинянам избитые и затасканные истины, до которых

нетрудно было бы додуматься даже самому Гериллу. При этом он не стремится ни придать вес тому, что говорит,

ни блеснуть своими познаниями: он просто любит цитировать»

4 Потом уже, неоднократно правя текст, я понял, что и моя.

5 Имеется в виду Аристон Хиосский (III в. до н. э.)

6 Жоржи Амаду, «История полосатого Кота и сеньориты Ласточки».

7 Ф. М. Достоевский, «Бесы».

7

говорить, если уж такие исследователи… Да что там говорить, глубина любого

сердца не очень исследима, да и глубина, вообще, не очень поддаётся

исследованиям, потому что, как говорится, глубока до неисследимости), словом,

словом, своим, чем-то своим почуяла общая подруга… развлекло её в этом

греческом имени звучание: А-рис-тон! – Всплыла в памяти посудомойная машина,

посудомойка, машина-посудомойка такая есть, знаете – «Аристон»? В

инструкции написано, что в переводе с греческого Аристон значит лучший… а

вот ещё из очарованного весной и любовью Жоржи Амаду: «Таковы ласточки, что

уж тут поделаешь».

Так вот!

– Ну, Вы, доктор, просто Аристон, – по-доброму повеселилась подруга.

– Аристон, Аристон, Эратосфен, Зенон, Платон! – анапестами и ямбами, совсем

невесело, как-то даже поджимая губы (причины невесёлости выяснятся)

задразнился Доктор… иронизируя, конечно. Любил доктор Жабинский

иронизировать.

Об иронии у нас ещё особый разговор (ой, да о чём ещё только мы не будем

особо говорить! Мы же говорим о тенях, а уж чего, чего, а теней в нашей жизни

предостаточно, как говорится: хоть пруд пруди, хоть огороды городи, а хоть и к

бабке не ходи1), а уж до чего, до чего, а до этого (до иронии) доктор, друг

парадоксов, был охоч, охоч, и не зря сказано, что ирония, это форма

парадоксального. Herr Шлегель Карл Вильгельм Фридрих…

– Ах, Аристон, Аристон, Эратосфен, Зенон, Платон! – перебила, господина

Шлегеля, напевая, общая подруга; очень ей сразу понравилась дразнилка. И

профессор улыбнулся «Ох-хо-хо», скрашивая дразнилку и смягчая печальную

иронию доктора, друга и друга парадоксов, а подруга, после того, или потом, как

кому больше нравится, ещё долго напевала (со временем забыла), отходя ко сну,

когда не напевала что-нибудь де-Лаландовское… или когда её обымало какое-

нибудь античное расположение духа: «Аристон, Аристон, Эратосфен, Зенон,

Платон», – и снова же, не потому, что Софи (так звали нашу героиню, об этом

позже) знала много про античную философию, а потому что знала, что хороший

друг – это лучше (А-рис-тон), чем любой философ и поэт, и богослов, и

антрополог, и са(й)ентолог, и соитолог, и, пусть даже физик, биолог и агроном, а,

если хотите, так и рентгеноэлектрокардиограф, и, если так неймётся (я понимаю,

это неймётся мне), то и фениксолог2!

Сейчас о подруге достаточно. Дальше будет.