Екатерина Сорри - О, Камбр! или Не оглядывайся в полете!..

Итак, мэр провозгласил первый тост «За удачную охоту», все выпили, и вечеринка покатилась.

– А хороши бряклики, – после некоторой паузы заметил Руфус. Все дружно подтвердили «хороши», и Топу зарделся от удовольствия. Брякликов он отбирал сам и как истинный художник терзался сомнениями.

– Ну что ж, – поблескивая глазами и сияя от заслуженных похвал, Топу оглядел стол, – как говорил мой славный прадедушка Якель, между первой и второй перерывчик небольшой.

– Давайте, – поддержал его мэр. – Кому что налить?

– «Мистера Хайда», – потребовали в один голос все, кроме Нойка. Тот еще не пришел в себя после пружинной водки: бессмысленно глядя в пространство и подпрыгивая на стуле, он методично запихивал в рот дольки синов и, похоже, проглатывал их даже не жуя. Клинк внимательно поглядел на Нойка и предложил дать ему в качестве противоядия «Доктора Джекилла».

– Он ведь из Сайды, – оправдывая гостя, пояснял Клинк. – У них там пружинную водку не пьют. Непривычный он. Надо бы его полечить, а то кто знает, как она на него подействует. Вдруг бузить начнет, хуже Трепла.

– А что я-то? – встрял возмущенный Трепл. – Чуть что сразу я! Если я один раз в «Крылатом тупле» зеркало разбил, то вовсе не значит…

Топу нехорошо посмотрел на Трепла, и Руфус, уловив этот взгляд, сразу засуетился, дернул Трепла за руку и прошипел:

– Сиди, помалкивай.

И сразу завопил, стараясь переключить внимание Топу и перекричать остальных:

– Конечно, надо его полечить. Камбр открой скорей бутылочку «Джекилла», сидишь, будто тебя и не касается.

– Ем я, чео прифтал, – огрызнулся с набитым ртом Камбр, но бутылку открыл и, налив зеленоватый пенящийся напиток в бокал, передал его Клинку.

Тот осторожно влил содержимое бокала в Нойка. Гость из Сайды перестал подпрыгивать, огляделся и хрипло произнес:

– Где я?

– Ну вот, все и в порядке, – удовлетворенно заметил мэр, разливая всем напитки. – Слабак ты, Нойк, против нашей пружинной водки. Этак «Мистер Хайд» тебя совсем доконает. Он ведь покрепче будет. Налью-ка я тебе «Звездного мальчика».

– Точно, – заметил Камбр, посасывая ключик, – налей, а мне – «Шизнутого кролика». Люблю я эту мерзость.

– Второй тост пьем за дружбу, – предложил Руфус, поглядывая на Топу.

Топу поморщился, но тост принял, и все, радостно галдя, выпили за дружбу. Потом еще пили за крокозяблов, серебрянку, Трепл было предложил пить за каждую серебрянкину лапу (у нее их шесть), но решили, что это уже чересчур. Пили за мэра, мэрию, Шару, Сайду и дружбу между народами и еще бог знает за что. Говорили уже все вперемешку, кто о чем, мало слушая друг друга…

–…Вот ты представляешь Руфи, я то-о-олько лук натянул, и… ветер, как назло. А этот большой-то, по всему видно вожак, он их, похоже, пас. А?..

– …А в Сайде готовят рагу из спичек?

– Да, только кладут туда побольше стуку и много-много чицы, но не сизой, как у вас, а розовой.

– Интересно…

– …Господин Тронкл, удалось так лихо подстрелить серебрянку? Жаль, что меня там не было, какое бы фото могло получиться…

– Ну что вы, господин Трампель (господин Трампель – это Трепл, если кто-то не в курсе), ничего особенного, уверяю вас. Она попыталась прыгнуть на меня с дерева, по счастью господин Дринкл оказался рядом и предупредил. Положить вам кусочек друбла?

– Благодарю вас…

– …Камбр, что у тебя нового? Я тут видел на днях Берри Струпника, но он ничего толком не сказал. Что-нибудь пишешь?

– Да ерунда, так…

– …Говорят, Тарика Зой приезжает?

– Куда? К нам?!

– Я точно не знаю, вроде, у нее гастроли. Барьи, Тамаиза, Саламар, Яка, ну и так далее. К нам заедет.

– Да что ей делать в нашей дыре. Она, небось, в Тамаре один концерт даст и все.

– Ну не знаю, за что купил…

– …А не выпить ли нам еще по одной…

– …совсем дурной…

– …налей ему, налей, а то…

– …ну что ты, Треплик, не плачь, давай выпьем…

По мере того как напитков становилось меньше, речи становились все невнятнее и отрывистей. Охотники начали разбредаться по креслам. Нойк заснул прямо за столом, и его не стали тревожить. Последними (все вокруг уже спали) из-за стола вылезли весьма нагрузившиеся мэр Чоли Тронкл и Руфус. Они в обнимку доползли до свободных кресел, вытянувшись насколько это было возможно по стойке «смирно» торжественно исполнили гимн Шары и «Храни, Богиня, Тамаизу», после чего, рухнув в кресла, пожелали друг другу спокойной ночи и погасили свет. Руфус, правда, перед тем как окончательно отключиться, вспомнил, что не выкурил последнюю трубку, но сил встать уже не было. «Ладно, – подумал он, – завтра, уж завтра точно…», и погрузился в сон.