Андрей Страфагиръ - Дорожно-транспортное приключение в эпоху барокко

Д’Артаньян лежит на траве, кровью обливается.

– Что случилось? – Глаза у есаула и Змея круглые. Волчищу они не видели, поэтому ничего не понимают, смотрят на девку. Девка смотрит на них с выражением лица «сама в шоке».

д’Артаньян изнемогает, уже не кричит, верещит тонким голоском как глуздырь.

Наверное, месье так бы и истёк кровью, окончив дни свои в печальной пустоши, о которой в Париже никто и подумать не мог. Горыныч спохватился.

– У меня есть зелье кровоостанавливающее, ранозаживляющее. От бабушки и дедушки осталось. Пахнет пакостно, действует сиечасно.

– Так, что ты стоишь? – Удивился Полубок. – Неси скорей!

Змей Горыныч убежал, вернулся с довольным видом и глиняным корчажцем в лапах. – На всех хватит!

– Нам на всех не надо. Нам надо на одного. – Назидательно молвил есаул.

– И на одного хватит! – Лучился радостью Змей, раскупоривая корчажец и запуская внутрь оного огромную пятерню.

– Щас мы тебя вылечим, дорогой наш товарищ и друг. – Змей бухнул месье на больное место комок зелёной слизистой массы, от запаха которой девица и есаул побледнели.

д’Артаньян взвыл и дёрнулся.

– Не шевелись! – Придавил его Змей. – Сейчас уляжется, отвердеет. Походишь какое-то время без портков. Чуешь?

– Ую, ую! – Рыдал француз.

– Это всё ерунда. Был у меня пикантный случай с благородным рыцарем-разбойником Гербертом фон Шмоттке. Ему голову в драке оттяпали начисто. Головы, увы, я так и не нашёл, а тело, пожалуйте, до сих пор, по Литовскому шляху прогуливается ночами. Занятное зрелище, доложу я вам. Будете в тех местах, непременно взгляните. Рекомендую.

Есаул высказал мнение, что от подобного зрелища можно поседеть раз и навсегда.

– Да что вы! – Возразил Змей. – Герберт, он безобидный, тихий. Как голову потерял, так никого не трогает.

«Ну, да, ну, да! – почесал есаул в затылке. – Байки мы все горазды сочинять». – А нет ли у вас, уважаемый… – сдвинул брови есаул.

– Чего? – Насторожился Змей.

– Ну, чего-нибудь анестезирующего. После потрясений сегодняшнего дня, неплохо бы… Как вы считаете?

– Промочить горло? – Догадался Змей. – Конечно, есть. Бражка вас устроит?

– Устроит! – Расцвёл есаул. – Неси скорей!

Змей убежал, вернулся, сгибаясь под тяжестью липовой кадушки, в которой, при желании, вполне можно было бы засолить небольшого кита.

– А пожрать у вас есть? – Спросил Змей, заглядывая на верховое животное, подаренное казаками мушкетёру.

– Пожрать? – Шмыгнул есаул носом. – Ну, чего-нибудь да найдём, правда, Василиса? – И подмигнул девке левым бельмастым глазом.

– Я не Василиса! – Возразила девка.

– А кто? – устремился продолжить и закрепить знакомство есаул.

– Я Лариса.

– Лариса? – Удивился есаул.

– Вот-вот, Лариса она! – Сказал Змей с досадой. – Упрямая как коза. Забирайте пока не поздно. Всю печёнку мне исчервоточила. Приблудилась откуда-то в среду, а говорит, будто я её умыкнул прямо из-под венца, не то у царя, не то у князя. И до того меня довела, что я уже сам начинаю ей верить.

– Хм! – Презрительно фыркнула на это девка.

В итоге, закуска всё-таки нашлась. Может быть, не столь изобильная как того хотелось, но по сытности вполне адекватная ситуации.

– Я однажды видел херувима. – Сказал Змей для поддержания беседы.

– Кого? – обомлел есаул.

– Херувима. – Твёрдо стоял Змей. – На небе, в облаках.

– Ты не ошибаешься?

– Как возможно! – светился искренностью Змей. – Что, по-вашему, я херувима не сумею отличить от кого-то другого, тем более в небе?

Полубок задумчиво почесал за ухом. Сомнительно, конечно, чтобы поганый удостоился чести лицезреть ангела. С другой стороны, кто его знает. Сам Полубок в небе не бывал. Что там происходит, ему неизвестно и, проверить слова Змея, не дано.

– А я видел живого арапа. – сказал Полубок, не желая призвать за Горынычем превосходство. – Сидел на печке, у вдовы Солохи, трескал сало, чёрный как кот. Клялся, что шахтёр, уголь добывает.

– Я – сказал лейтенант, послушав (добротная у Горыныча бражка, подменяет собой услуги толмача. На третьей кружке, проблема языкового барьера была исчерпана досуха) – Я видел учёную свинью, которая умела считать до двадцати одного.

– И что? До двадцати одного даже я умею считать.

– Сначала видел, потом кушал. – Объяснил д’Артаньян.

Есаул и Змей молчали, тугодумы. Лариса хмыкнула и молвила, улыбаясь загадочно, – А вы интересный.

– Я не только интересный, – порозовел от удовольствия лейтенант – я ещё и перспективный.