Андрей Шумеляк - Веллоэнс. Книга первая. Восхождение

почве удерживали немногие. Авенир протёр цеп:

– Почему Вы служите обычным сабельщиком? С таким опытом можно легко

податься в наемники, стать странствующим воином или даже попытать судьбу на

рыцарском поприще.

Марх пустил клубок сизого дыма:

– Кем я только в жизни не был. Для начала давай-ка условимся – ежели мы не

при народе, обращайся на ты. Я терплю эти вежливости лишь из-за устава

Глинтлея и ради воинской муштры, а сейчас нужды в этом нет. Отвечаю на твой

вопрос. Я был странствующим воином и даже принял монашеский постриг в

Элхои в свое время… Что глаза вытаращил, не похож я на духовно-ищущего? Да

только не нашел я в тех делах покоя. Странствующие воины только с виду – герои.

А на деле – пьяницы, драчуны и такая же мразь, с которой они воюют. Просто

кулаки у них чешутся и меч в руке держать умеют – вот и бьются с кем могут.

Тарсянин извлек из кармана тряпицу, принялся вычищать трубку:

– Благородных путников войны я встречал крайне редко – умирают они быстро

от своего благородия. Достал меня до печенок сей грешный мир со всей его грязью

и я подался в орден, поискать чего-то подальше от земли, поближе к небу.

Подвизался служить Высшему, тогда это божество еще считалось Творцом всего –

земли, небес, и всякой твари – от червя до теревинфа. Искал с рвением, на которое

только был способен, упражнялся в каждении, постах, заутрени и вечери не

пропускал. Но со временем почувствовал, что становлюсь таким же, как устав

ордена – холодным и жестким. Ощутил гнёт аскетичной жизни, телесные похоти

меня влекли сильнее небесных благ. Покинув орден, со временем попал в

Глинтлей. Стал сабельщиком и знаешь – мне это ремесло пока что нравится больше

кровавой бойни и святых служб. Каждому своё.

– Вам приказано явиться в советню.

Десятника – молодого краснощекого юношу, видимо, не заботили воинские

каноны и уставы разговора. Марх плавно перетек в сторону легкомысленного

служаки и ударил. Дыхание сперло, глаза выпучились и парень сложился

напополам.

– Это тебе витязь, небольшой урок вежливости. Перед тем, как войти, нужно

постучать. И не забывай отдавать честь старшим по званию, не то сами отберут.

Сабельщик кивнул Ниру – мол, пойдем.

Глинтлейский воинский стан представлял закрытый городок подле имперского

дворца. В нем помещалось все необходимое для жизни новобранцев и служак –

казармы, тренировочная зала, баня, небольшой базарчик. Воинские обители

отделялись каменной стеной в два человеческих роста высотой. Однако же

бойницкие окна шли через каждый локоть – и обстановку видно и не ощущаешь

себя совсем уж взаперти. Учителя и зрелые воины жили за станом, в самом городе.

Приходили, чтобы провести занятия, выбрать наряд для караула и огласить

обязанности. Советня расположилась в подвале учебной гимназии. Светлые стены

завешаны картами, харатьями с нарисованными кроками да планами.

«Как знакомо», – подумал Авенир. В Академии тоже изучали схемы, только

касались они не битв, а мыслей и языка. Всплыли заклинания защиты, рецепты

снадобий. Одно дело – учить уже существующие наговоры, и совсем другое –

создавать с нуля, руководствуясь конкретной нуждой и обстановкой. Тут нужно

чувствовать невидимые токи в теле человека, в растениях; находить зарождение

боли, а не её проявление; как мозаику подбирать виды и порции растений. Как это

делать в жизни, а не на схемах? Это уже на других ступенях, а он не доучился. Да, попал из одной школы в другую. Ну да ничего, здесь повольготнее будет…

За столом обсуждали схваченных соглядатаев. Из всех Авенир знал только

Старого Дона и прежнего стоначальника. Увидев пришедших, убеленный сединами

воевода стукнул по столу, все умолкли.

– Приветствую вас. Марха знают все, а вот ты, юноша, представься.

Парень вытянулся стрункой, громко ударил каблуком в пол и звонко произнес:

– Авенир, рекрут восьмого стана, под руководством Караджа, перешёл

обучаться ратному искусству у сабельщика Марха. Служу Глинтлею.

Суровый воевода одобрительно кивнул:

– Уважаю ответ по уставу. Меня зовут Кид Тиннейри, я генерал армии

императора и наставник его телохранителей. Старого Дона и Караджа ты знаешь.

Это Прассиэдо Хеттеянин, наш лучший шпион.

– Чем обязаны такой чести, воевода? – Марх не выносил этой уставной

тактичности, – даже повеса забыл про правила приличия и ворвался ко мне как