Елена Гурьянова - Ведьма – ученица мага

– А вот фиг вам! Все равно выберусь, не будь я ведьмой!

На смену рыданиям пришли злость и решимость сокрушить эти стены! Что там, в любимой школе ведьм, говорили про башню? Что она древняя, и что за всю ее историю сбежать отсюда смог только один маг. Как?

Лея напрягла память – правда, как? Ее такие сведения никогда не интересовали. Кто же знал, что понадобятся…

Ничего так и не вспомнив, Лея решила поразмышлять сама. Что имеем? Толстенные каменные стены. Надо через одну из них пробить выход. Через наружную, конечно! Не рваться же в соседнюю камеру, вдруг она тоже заперта. Вот надо было слушать бабушку, учиться и на мага тоже. Тьфу, на мага!

Глава 4. Воспоминания о прошлом: бабушка

Лея была потомственной ведьмой, чем очень гордилась. И мама у нее была ведьмой, и бабушка, и даже прабабушка, с которой, правда, правнучка ни разу не встречалась.

Себя Лея помнила лет с четырех или, может, даже с трех. Мама, писаная красавица – с пронзительными черными глазами и темными, волной до колен, волосами – дочку не баловала. Малышка привыкла сама тихонько играть в своей комнате или в крошечном скверике у дома. Любимой игрушкой был присланный бабушкой из столицы большой, неуклюжий, толстый медвежонок с мягкой и красивой шкуркой золотисто-коричневого цвета. Как живой! Лея его кормила из игрушечной посуды, выводила, придерживая за лапу, прогулять, потом укладывала спать… Она даже разговаривала со своей игрушкой, сама задавала вопросы и сама отвечала на них. И ни тогда, в детстве, ни после не задумывалась, почему мама почти не разговаривает с ней? Почему не водит погулять? Почему не укладывает вечером в кроватку, не целует в лобик, не рассказывает на ночь сказку?..

Все это стала делать бабушка, которая приехала, когда Лее исполнилось семь лет. Впрочем, бабушка выглядела молодо, скорее, как сестра мамы. Привезла новые игрушки, красивые платьица, чудесные сладости для Леи. Ведьмочка ужасно радовалась и так и не узнала о жестком разговоре между бабушкой и мамой.

– Я не могу на нее смотреть! – шепотом кричала ночью на кухоньке мама. – Она все больше похожа на него! Она глядит на меня его глазами! Она улыбается, как он! Ненавижу!!!

– Девочка не виновата, что ее родители разошлись, – сердито говорила бабушка. – Ты хоть это понимаешь?

– Мама, я не могу! Я боюсь сорваться и высказать ей все про ее папочку! И про нее, про то, как отношусь к ней на самом деле! Да она и сама скоро все поймет, просто пока еще маленькая.

Они разговаривали тогда всю ночь, и бабушка, которая вообще-то приехала из столицы ненадолго погостить, решила остаться здесь, в маленьком городке. А в столицу отправить дочь – пусть развеется, пусть поищет новое счастье.

– Отдам ключи от своего дома, – вздохнула бабушка. – Повару, садовнику и горничной напишу, что теперь ты будешь там жить. Не беспокойся, тебе им платить не надо будет, мой банк платит. Я еще и плату им повышу, чтобы тебя с радостью встретили. Но, моя дорогая, у меня будут два условия.

Бабушка строго посмотрела на дочь.

– Первое – когда будешь уезжать, обнимешь Лею, поцелуешь и скажешь, что ты ее очень любишь. Не кривись – она твоя дочь. И второе условие – раз в год, в ее день рождения…

Тут бабушка увидела злую физиономию дочери и исправилась:

– Хорошо, в праздник первого дня весны, ты должна будешь каждый год, всегда, без исключения, присылать моей внучке поздравление. И подписывать его: «Люблю, целую, будь счастлива – мама». Тогда получишь право распоряжаться половиной моего счета в банке.

Дочь, которая уже было раскрыла рот, чтобы высказать все, что думает о таких поздравлениях, захлопнула его. Удивленно спросила:

– Зачем? Ты даешь мне такие деньги за какую-то бумажку… которую надо присылать всего раз в год.

– Не за бумажку. Просто я хочу, чтобы Лея росла без комплексов. Счастливой. Чтобы была уверена, что мама ее любит. Ты вот знаешь, что я тебя, дочка, очень люблю. Несмотря на твой жуткий характер, несмотря на то, что ты умудрилась разругаться с таким замечательным человеком…

– Он не замечательный! – взвилась дочь – Он…

– Да-да, знаю, что ты хочешь сказать. Наши точки зрения тут расходятся, и это твое право – иметь собственное мнение. Я не вмешиваюсь. Мне только жаль, что ты не поняла, что это такое – быть счастливой с любимым мужем, как была счастлива я. Ладно, это твои проблемы. Но внучку в обиду не дам. Думаю, и тебе будет хорошо в столице, раз ты будешь нормально обеспечена. Захочешь работать – пожалуйста, не захочешь – не надо. И мне спокойнее за тебя.