Елизавета Голякова - И вечно их манит пыль дорог

Они заговорили все разом, зазвенели бокалы, кто-то выругался сквозь зубы, кто-то безрадостно рассмеялся. И тут Рогар поднял руку – и все замолчали, как по приказу. Магу показалось даже на мгновение, что вместо молодого принца, не выспавшегося и уже осознавшего, что он скоро будет загнан в ловушку, перед ним стоит в свете камина древний великий король, и безгранична сила его.

– Можешь ли ты поручиться, что ваша братия не поддержит северных предателей? – прозвучал вопрос.

– Нет, Ваше Величество.

– А предугадать исход вашей борьбы со служителями богов?

– Нет, Ваше Величество, – Сар опустил голову, впервые начав понимать, что его позвали сюда не просто ради недолгой несерьезной игры. Эти люди отчаянно пытались спасти целое королевство.

Король вздохнул и снова стал утомленным до невозможности молодым человеком.

– Тогда есть ли что-то, что я должен знать и чего еще не знаю? – спросил он устало.

Маг поскреб начавшую зудеть полоску свежего шрама. Прикинул кое-что.

– Думаю, да. Работорговцы с Островов спелись с пиратским братством, чего давно уже не случалось.

По кабинету пробежал ропот.

– И самое главное – они начинают торговать одаренными колдовским даром. А значит, и использовать магию в своих целях.

– О, будь проклята твоя любовь ко всем богам, старым и новым, братец Георг! – застонал Рогар, откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза от бессилия.

Аскольд хмыкнул и молча протянул ему кинжал. Знакомый им обоим с детства жест. Король Рогар взвесил приятную тяжесть стали в руке, туманно улыбнулся чему-то далекому, и, почти не размахиваясь, не поворачивая головы и не сделав ни одного лишнего движения, всадил кинжал в стену над камином.

Осверин, в отличие от Сардиара, не вздрогнул и даже не изменился в лице: сейчас этого не было видно, но примерно там же уже красовалась пара свежих дырок от того же кинжала, да и менестрель уже привык к Алю, от которого их король иногда не слишком-то отличался.

К утру две служанки робко постучали в дверь кабинета и, получив милостивый кивок, вкатили столик на колесиках с обильным завтраком, отчасти, как показалось Осверину, компенсирующим ужин. Между делом подкрепив свои силы, четверо друзей сделали последний рывок – и на центр стола легла убористо исписанная бумага.

Было решено, что в северное королевство к давнему другу старого короля отправится письмо с призывом поддержать истинного правителя, Сар выведет людей Рогара на работорговцев, их, в свою очередь, отловят и тщательно допросят, чтобы окончательно разобраться со слухами насчет пиратов, а Осверин и Аскольд… Им двоим предстояло отдельное непростое задание – и потому лорд, а за ним и менестрель поднялись со своих мест, на ходу хватая по изящной булочке, и отправились по спальням, восполнять то, что не доспали за последнюю неделю.

– Я буду отсыпаться вечность, и все равно не отдохну по-человечески, – зевнул Осверин, прикрывая за собой дверь кабинета. – Рогар тот еще полуночник, почему ты не предупреждал, братец?

Аскольд рассмеялся и отсалютовал ему, сворачивая к своей спальне. Ближайшие сутки обещали быть прекрасными – наедине с одеялами, подушками и мягкой постелью.

А музыкант, уже засыпая, вдруг подумал о том, что оскомину наевшие и не дающие глубоко вдохнуть, гложущие его мысли о том, как же все-таки заставить этих людей смотреть, смотреть по-настоящему, уже давно не возвращались к нему. «Аль, как ты это сделал?» – пробормотал он в подушку и провалился в глубокий, сладкий-сладкий сон. Ему снилось море, спокойная синяя гладь без конца и края, а на следующее утро, когда он проснулся, то не мог вспомнить ничего, кроме далеких чаячьих криков.

9. Они ищут заговоры

В напряженном ожидании тянулись дни в цитадели, пока гонцы и птицы служили ее обитателям связью с северным королевством. Рогар стал больше улыбаться, быстрее двигаться и все меньше смотреть друзьям в глаза, опасаясь выдать то, что бушевало у него внутри. Осверин забегался с коронацией, добровольно взваливая на себя все больше и больше обязанностей под удивленными взглядами остальных, а потому не все замечал. А Аскольд оставался умопомрачительно спокоен, скале подобно.

И сейчас они с Ро сидели в мягких креслах после репетиции торжественного приема, отдыхали, потому как с утра успели еще принять изъявление своей покорности и верности от одного из южных монашеских орденов и примерить по пять полных костюмов. Осверина, уже как всегда, где-то носило – наверняка устраивает музыкантам генеральное прослушивание или проверяет пригласительные или меню.