Екатерина Романова - Вне отбора - алые небеса

Повозка остановилась возле кованых ворот, увитых цветущим жасмином. Ароматные цветки почти полностью скрывали вход. Дорога к трехэтажному белокаменному дворцу с небольшими остроконечными башенками, вела через сад. Но что это был за сад! Цвело все: от клумб и кустарников до беседок и лавочек. Фонтаны утопали в пестрых коврах, из которых вырывались звенящие струйки воды. Переливаясь в янтарных лучах закатного солнца, они падали обратно, орошая лепестки живительной влагой. А какой стоял аромат…

Я напряженно всматривался в горизонт, будто в алых всполохах можно рассмотреть лицо суженой. Из-за моей нерасторопности ей придется учиться слишком быстро, а мне – работать за двоих.

Из повозок одна за другой высыпали трепетные лани, дрожащие осинки и нежные розы, взлелеянные родительской любовью и тщательно оберегаемые от угроз и потрясений. Сможет ли одна из них удержать барьер?

– Леди Маттенсайри, – голос Галарда вывел из раздумий.

Из повозки, с позволения сказать, выкатывалась дама весьма почтенного возраста.

Галард кашлянул и ответил на незаданный вопрос:

– Ей пятьдесят шесть, невинна. Этот момент особо оговорили с родителями, гхм, девицы.

– Это нормально? – рефлекторно дернулся вперед, когда леди запуталась в юбках и едва не упала. Ей на выручку подоспела генерал Амфросия, ловко перехватив невесту за округлые бока.

– Вы же понимаете, в наших условиях приходится смотреть не на возраст и внешность, – оправдался Галард, посмеиваясь.

– Понимаю, все понимаю, – вздохнул, снова всматриваясь в горизонт. Алые всполохи в небе давали надежду, что где-то среди этих леди та самая, истинная, настоящая. Только бы не ошибиться, как прапрадед. – Понимаю, – повторил и снова посмотрел на леди Маттенсайри. – Но невинная девица в пятьдесят шесть… Это ведь ненормально.

– Отец уверяет, что она хранила свой ароматный цветок невинности для вас, милорд.

– Ароматный цветок? Галард!

Нехорошо смеяться над леди, но я не сдержался.

– Цитирую со слов ее матери.

– Как отец? – решил сменить тему.

– Держится, – скупо ответил друг, но и без слов все ясно.

– Матушка?

– Все еще злится, что ты тянул с женитьбой, – Галард заговорил как друг. – Она с лейнами постарается удержать купол, если король умрет, но ты же понимаешь…

– Да все я понимаю.

Двери распахнулись, и в комнату, наконец, вошла скименея. Она спешно прибыла порталом из храма Пресветлой, как только в небе появилось первое знамение.

– Матушка Алофея, – я припал к сухим ладоням женщины, чье лицо скрывал белоснежный капюшон, испещренный древними письменами, тайна которых ведома лишь первожрицам богини.

Осенив меня знамением, скименея спрятала ладони в рукавах балахона и нараспев произнесла:

– Первое знамение, сын мой. Разверзнутся небеса, прольют алую кровь невинности на земное полотно. Она здесь, она скоро прибудет.

– Как мне узнать ее?

Из-под капюшона раздался сухой смех скименеи.

– Сердцем, сын мой. Не головой, – женщина коснулась длинным худым пальцем своей груди и повторила: – сердцем. Ничем особым она не выделяется. Может быть сильна, как твой отец в юности, или слаба, как твоя мать до замужества. Это дело пятое. Только пламенная вера, горящий взор, самоотверженность и чистота сердца выделят ее из других.

– Молчаливый сад ожил? – спросил с надеждой, но скименея медленно мотнула головой.

– Призрачная река времени дрожит. Отец твой слаб, а сила лейн ничтожна. Толпы демонов выдвинулись к границам купола. Много сомнений будет на пути. Многие постараются запутать, но ты не поддавайся!

– Дайте совет, матушка.

Женщина замолчала, уйдя в молитву, а когда вернулась, изрекла:

– Она проявит себя сегодня. Имеющий глаза да увидит! Она уже здесь.

С этими словами скименея растворилась в воздухе, не сказав ничего полезного. Архимонахиня, почти что святая, глас Пресветлой на земле знала имя избранной, но сохранила в тайне. Она будет оберегать его ценой крови, не смея вмешаться в круговерть судьбы и истории.

– Можешь выдохнуть, Галард, – улыбнулся, заметив друга бледным, как полотно. Скименея – зрелище не для слабонервных. – И дыши, друг. Дыши. А я пойду тренироваться. Приведу мысли в порядок.

– Ароматный цветок, мой милорд. Леди Маттенсайри…

– Иди ты, Галард! – рыкнул беззлобно, захлопывая двери.

К резиденции вела дорога, окруженная цветущими глициниями. Под кронами этих редких деревьев кружили призрачные бабочки, чьи почти прозрачные крылья рассыпали золотую пыльцу.