Андрей Останин - Путь домой. На Север и обратно

– Не думаю, что мне здесь настолько понравится, – усомнился служитель.

– Здесь-то я и не позволю! – окоротил пухлого Мофей. – Там вон, в кустиках.

Вскоре овёс уже запыхтел под железной крышкой. Мофей терпеливо ждал, сложив руки на груди, прислонившись широкой спиной к шершавому стволу дерева. Насмешливым взглядом следил за Апаром, головой иронично мотал. Бедолага мыкался вокруг своей кружки, словно изголодавшийся кот, тянулся носом к прорези, жадно ловил запах чуткими ноздрями и только что не мяргал: нагло и требовательно.

– На-ка вот, любезный, булку хоть поточи пока, – проявил сердобольность Мофей, устав глядеть, как мается служитель. Апар булку схватил скоренько и разломал сноровисто, ибо замечено – срок годности есть и у сердобольности. Тут поспевать надо, пока не передумали.

– Мофей! – вскрикнул вдруг встревоженно. – А в булке какая-то штуковина запеклась: коричневая, слизкая, морщинистая…

– Червяк, что ли? – предположил гвардеец без особого интереса.

– Упаси Гончар! – скривило служителя. – Да и маловат будет. Ребёнок червяковый, разве что.

Мофей заглянул в разверстое, булочье нутро и присвистнул понятливо.

– А-а-а! Так это же изюмина. Ты смотри, не надула, короста мукомольная! Хотя и загадочно: чего это она про одну изюмину во множественном числе говорила?

Апар тут же проявил немалую образованность.

– В смысле – на вы обращалась? Так это из уважения! Пора бы и знать такие вещи, мальчик-то большенький уже. Хотя, слыхал от знающих людей, что размер мозга размеру тела редко соответствует. Чаще даже наоборот.

Мофей посмотрел на жующего служителя и вздохнул протяжно.

– Вот гляжу я на тебя и не понимаю: на какого черепка ты Гончару нужен? Жрёшь много, а пользы никакой. Удобрение только, пожалуй.

– От гвардейца много пользы, да? – подхватился возмущённо Апар.

– А то! Без гвардии в государстве ни соседу морду набить, ни смотр войсковой провести. А без смотров – что за государство? Нелепица и бессмыслица, право слово. Как и без мордобоя, впрочем.

На служителя глянул снисходительно.

–А ты же чистый паразит, не прими за оскорбление.

– И не подумаю! – гордо вскинул Апар пухлые подбородки. – Сам рассуди: вот пиявка. Она у человека кровь сосет, чтоб нажраться от пуза, червячина бессмысленная, но тем самым пользу великую организму приносит. И кто она после этого: тварь корыстная или лекарь благородный?

Мофей усмехнулся.

– Что за польза такая, интересно?

– Кровь дурную отсасывает! – пояснил назидательно Апар и зачем-то пальцем в небо потыкал.

– А ваше племя у людей деньги отсасывает? – ехидно уточнил Мофей. – Чтобы сытая дурость их не мучила? А не помнишь, мил человек, что с пиявками делают, когда они жрачкой увлекутся? Вроде каблуком давят?

– А вот не надо удавливать философскую выпуклость в практическую плоскость! – ткнул в его сторону служитель пухлым пальчиком. – Так поступать – ни одного благородного лекаря не останется.

– Так ведь и ни одной твари корыстной тоже.

– Ну, хоть одна, да выживет, – убеждённо сказал Апар.– На то она и тварь. Просто, какой-то ты не оптимист.

– Вот чего нет – того нет, – покладисто согласился Мофей. – Давай-ка лучше овёс пробовать.

Задумчиво пожевав то, что добыл ложкой из кружки, Мофей поморщился, но проглотил.

– И похуже едали – не сдыхали. Как ты только это жрёшь каждый день? А, копытный?

Конь оскорблённо промолчал из темноты. Мало того, что объели, так ещё издеваются!

На втором замахе Мофей с удивлением услышал скрежет ложки по дну.

– Экий ты шустрый, мил человек! Язык-то не обжёг второпях?

– Нет, не успел, – промычал сквозь кашу Апар. – А вот брюхо изнутри опалило изрядно… Ох, до чего жизнь-то тяжела!

– А ты жри поменьше – полегчает! – молвил в сердцах Мофей.

– Пробовал, – вздохнул горше прежнего Апар. – Всё равно тяжела… Но тогда ещё и жрать охота всё время.

К полудню солнце совершенно освоилось на своём законном месте, старательно спалило остатки тумана, хоронившегося по низинам да оврагам, и высушило мир, насквозь промоченный многодневным, нудным дождём. А по сухой, твёрдой дороге шагается куда как веселей.

Апар, не чувствуя веса мешка за плечами, катился весёлым мячиком – даже в подоле почти не путался. Мофей же наоборот: печально вздыхал и через шаг оглядывался на удаляющийся постоялый двор, где остался проданный верный боевой товарищ. Подло проданный, чего уж там.