Анатолий Казьмин - День Кощея

– Пока приблизительно поровну, – пожал плечами бес.

– Обломайся, Сократ. Эти маленькие негодяи на каторге у Аристофана сейчас. Придётся тебе без экзотики бега устраивать. Как обычно – с мамонтами.

– С Аристофаном мы договоримся, – хихикнул бес. – Свои же, не чужие.

– Ой, ладно, – отмахнулся я. – Налей мне чайку да пряников или пирожков вели подать.

Чай был вкусный, ватрушка отличная и я махнул рукой и на беса и на мужиков. Пусть развлекаются, какое мне дело? Вот сейчас подкреплюсь и пойду, схожу к Ивану…

– Фёдор Васильевич? – прервал меня густой бас. – Не помешаю?

– Присаживайтесь, Пантелей Сергеевич, – кивнул я нашему городскому главе церкви. – Чайку?

– Чайку, – согласился он. – Посоветоваться хочу. Дело неспешное, но важное. Да только сомнения меня тягостные одолевают…

– Конечно, Пантелей Сергеевич, рассказывайте.

– Прихожане просят часовенку малую у Южных ворот поставить, – без особых предисловий начал он. – Богоугодное дело, одобряю. И в путь православный люд отправляется, и в город возвращается, а хвалу господу нашему вознести не помешает.

– У царя-батюшки разрешение выклянчить? – догадался я. Но, как оказалось, был не прав.

– Уже подал прошение, – помотал священник бородой. – Тут другой вопрос… Как бы это… Не по закону мы тут живём. Все каноны православные нарушаем. Храм наш и тот таковым считаться не может…

– Ох, – погрустнел я. – Я в этих ваших делах ничего не понимаю. Пантелей Сергеевич, а вы можете мне очень просто, как ребёнку рассказать?

– В храме нашем проводятся обряды, таинства, даже Литургия, что совершенно невозможно для не освящённого храма. Да и я сам соответствующим чином не обладаю. Вот, как-то так.

– Угу. А ещё попроще, а? Я даже что такое «Литургия» и то не в курсе.

– Ну куда ещё проще? – вздохнул он. – Нельзя взять мужика с улицы в настоятели и любой дом храмом назвать нельзя, понимаешь, Фёдор Васильевич?

– Есть какие-то особые, суровые правила для такого?

– Разумеется. Наши мужики сами церковь построили, а потом и меня позвали. Да ты же и сам знаешь всё это. Отказать я не мог, но на самом деле, это как… Как Пашку нашего Белобрысого всем кабаком в цари выбрать.

– Погодите, Пантелей Сергеевич. А кто у нас на Руси самый главный в церкви?

– Митрополит, – перекрестился он. – А над всей нашей церковью Патриарх Царьградский стоит. Он-то нам Митрополита и назначает.

– Погодите, – снова остановил я его. – Я правильно понимаю, что нашей русской церковью командует какой-то кадр из Византии?!

– Верно, – поморщился он. – Можно и так сказать.

– Не нравится мне это, – протянул я. – Ладно, допустим. А чтобы вы, так сказать, законным нашим священником стали, что надо сделать?

– Ну уж точно не выборы проводить, – как-то невесело хохотнул он. – Патриарх или Митрополит и назначают.

– Угу. А наш, ну русский Митрополит, он где находится?

– Так в Путятиче же, – удивился отец Пантелей.

– Давайте так сделаем, – я допил чай. – Я почитаю, что найду по этой теме, посоветуюсь с коллегами, а вы пока как работали, так и работайте. Думаю, придумаем мы, как решить эту проблему.

– Спаси Христос, – коротко поклонился он. – Хорошо бы…

– Вот и договорились, – поднялся я. – Пойду к Ваньке, герцогу нашему схожу.

– Недавно его с Сидором Петровичем возле Городского парка видел, – подсказал отец Пантелей.

– Понятно, спасибо. Пошёл.

Пошёл, правда, не сразу. Едва я вышел из кабака, как меня окликнул Леший, помощник тетки Ягуты, сидящий на крылечке лавки «Дары леса от тёти Ягуты», под которую Сократ выделил половину своего двора:

– Федь, а чего енто ты такой занятой бегаешь? – Ему явно было скучно.

– Здорово! – подошёл я поближе. – Как торговля идёт? Фирменную мухоморовку всю раскупили?

– Знатная отрава, – покивал он головой. – Сметают, как осенью ветер листья с деревьев. Хозяйка не успевает готовить.

– Ну и отлично. Ладно, пойду, дела.

– Федь, я чего спросить-то хотел, – остановил он меня. – Ента ваша бухгалтерша самая главная, она как, а? Ну, по женской части, то есть.

– В смысле? – я вытаращил на него глаза. – Приударить хочешь?

– Да так… – он явно засмущался. – Присматриваюсь. Баба-то она ладная, вся из себя в теле, да и норова сурового, как раз моя стать, Федь.

Я хохотнул:

– Ох и рисковый же ты! Она у нас дама грозная, враз дыроколом пришибить может, если что не так.

– А я ведь сурьёзно, Федь, – вдруг вздохнул он. – Может, я жениться хочу. Подсоби, Федь, а?