Екатерина Романова - Метка Де'кри - пережить отбор

Недовольно стиснув зубы, дознаватель бросил протокол в папку с моим именем и, откладывая ее в сторону, неспешно и с удовольствием обозначил:

– Вы обвиняетесь в неоднократных кражеских преступлениях против королевской власти. Доказательства неоспоримые, свидетели надежные, а потому дознание окончено без судебного следствия. Мой приговор – казнь путем отрубания головы завтра на центральной площади в полдень. Уведите ее.

На этом правосудие завершено. Именно так. Все просто. Две буханки хлеба, окорок и гречка, которых младшей группе монастыря богини свободы Де’кри хватит лишь на пару дней. После этого кто-то другой рискнет головой, чтобы прокормить малышей. Мне удавалось успешно убегать от стражников на протяжении трех лет. Они примерно знали, кто крадет запасы графа, но не пойман с поличным – не вор. Если бы не появление королевского адаптанта в наших краях, того самого, одного из десяти, мне бы и в этот раз улыбнулась удача. Но он прибыл именно по мою душу, ведь графа не устраивали постоянные кражи из своего хранилища из-за которых, якобы, и королевство беднеет.

Вот оно – последнее пристанище. Узкая кровать с матрасом и грязной подушкой, бетонный пол, небольшое окошко, из которого, сквозь решетку, доносился легкий ветерок. С наслаждением впитала аромат вечерних трав, прочитала короткую молитву богине и развалилась на кровати. Перед казнью следует хорошенько выспаться.

Говорят, знание точной даты смерти меняет. Но не в том случае, когда ты живешь с верой. Воспитание в монастыре имело свои плюсы. Я верю в Богиню свободы и верю, что смерть лишь начало новой жизни. Освобождение. В мире Суэлии для меня не было радостей. Каждый день – борьба за выживание. Каждые несколько дней – очередной умерший от голода ребенок на руках. Раз в неделю – организация побега из тюрьмы для попавшихся на краже друзей. Иногда получалось успешно, но чаще всего – не очень. Рука палача несла неотвратимое возмездие. Возмездие. Я усмехнулась и, очередной раз, помянув недобрым словом наследника трона – Кирана даст ир Дюпри, помолилась за душу почившего пять лет назад рея Не-Рхи даст ир Дюпри.

– Ди! – донеслось сверху.

Сначала показалось, что я сошла с ума, но затем прислушалась и поняла, что меня зовут с улицы. Встала на бортик кровати и выглянула на улицу. Парни нерешительно мялись, не в силах спрятать трагическое выражение на лицах.

– Что за кислые рожи?

– Все плохо, да?

– Приходите завтра в полдень на мою казнь. Вы знаете, на все воля богини Де’кри.

– Но это несправедливо! – на глаза друзей набежали слезы. Для моего сердца не было ничего хуже, чем детские слезы. Могла снести что угодно: голод, лишения, боль, но не это.

– Так, шантрапа! – рыкнула я. – Вы чего добиваетесь? Тоже без головы остаться хотите? Ну ка живо в монастырь! Лучше помолитесь за меня. Завтра день моей свободы. Все. Чтоб духу вашего здесь не было.

После этого я спрыгнула с кровати и вновь улеглась, при этом прислушиваясь к каждому шороху. Парни еще какое-то время стояли на улице и перешептывались. Я слышала, как они молятся, но о чем просили богиню – не разобрала. Слышала лишь «спаси нашу Ди». Наивные, но добрые ребята. А затем, напоследок, едва слышное:

– Мы тебя не забудем, Ди. Никогда. Спасибо тебе за все…

Впервые за девятнадцать лет глаза защипало от слез, а сердце сжалось от невыносимой боли. «Несправедливо», – крутились в голове слова ребят. Да, несправедливо. Но такова жизнь.

Утро встретило беззаботной соловьиной трелью. Жизнь продолжалась. Для всех, кроме меня. Перед казнью меня неизвестно зачем покормили картошкой с хлебом, а за пятнадцать минут до события вывели из камеры и повели сквозь толпу. Люди смотрели, кто злобно, кто с сожалением. Больше, правда, безразлично. В последнее время безразличие стало одним из наиболее употребляемых слов. Оно как нельзя лучше характеризовало состояние крестьян и людей низших сословий. Последние, к слову, все росли и пополнялись новыми членами общества, некогда бывшими торговцами, кузнецами, иными ремесленниками… Люди разорялись из-за непомерных поборов графа.

Меня вывели на сооруженный помост и толчком заставили сесть на колени и сложить голову на плаху.

– Уберите волосы, фрэйни Савойи.

– Сами убирайте, – хмыкнула я, устраивая голову удобнее. Никак не могла выбрать: положить на правую щеку или на левую.

– Повторяю, – тяжелым басом со стальными нотками просипел мужчина. – Уберите волосы с шеи!