Георгий Герцовский - Дракон в стогу сена

Чтобы соответствовать новому товарищу, мне пришлось освежить знание вестернов, которое прежде не было глубоким, так же как, впрочем, и знание футбольных кричалок.

– Должен предупредить, сеньор Рохо, мои услуги недешевы, – заявляю с порога. – Что случилось, Баюн? Это просто врачи. Они хотят тебя вылечить.

Баюн смотрит на меня огромными печальными глазами, потом, наконец, смиряется, ложится на живот и сердито бурчит, обращаясь к тому, что со шприцем:

– Когда надо стрелять, стреляй, а не трепись!

Наконец укол сделан, и троица в халатах удаляется. Я подсаживаюсь на край кровати и пытаюсь подбодрить больного.

– Будешь парнем без изъяна… – говорю я.

Баюн, не поворачиваясь ко мне, подхватывает без обычного энтузиазма:

– …коль болеешь за «Динамо». Что со мной, гринго? Почему мне так плохо? Зачем эти злые люди делали мне больно?

– Баюн, здесь не сказочный мир. Здесь люди и зв… прочие существа, – спохватываюсь я, – могут заболеть не только оттого, что им откусили голову, как в твоем лесу, или продырявили пулей, как в кино.

– Да знаю я, знаю… Гринго, скажи, я тоже умру? Как Док Чахотка?

– Да нет, что ты? Это всего лишь грипп.

– Все люди делятся на два сорта: те, у кого есть друзья, и бедный одинокий Туко, – вздыхает Баюн.

Сидя у постели больного кота, понимаю, что мы подружились. Да, да, я отдаю себе отчет, как глупо это звучит. Знаю, что некоторые называют собаку другом человека. Но дружба эта – как правило – односторонняя. Собака предана человеку, и далеко не всегда – наоборот. Подобные разговоры о дружбе – эдакий реверанс в сторону животного – мол, мы, представители рода людского, ставим тебя – лохматое, хвостатое, четвероногое, – на одну ступень с нами! Хотя мы-то с тобой понимаем… – как бы говорит человек. Но, стыдно признаться, наши отношения с Баюном с каждым днем все более походят именно на настоящую дружбу. Без всяких реверансов. Трудно представить такой союз: человек и волшебный зверь, историк и людоед, двадцативосьмилетний парень и неизвестно-сколько-проживший-но-точно-более-ста-летний кот. Однако это так.

– Знаешь, что я подумал, гринго? А ведь я неспроста заболел.

– То есть?

– Дракона-то у вас в будущем нету. Вот я и начал чахнуть.

Эта мысль мне очень не нравится именно своей разумностью. Логично же: если у них в прошлом дракон доживал последние годы и все ВС постепенно уходили в мир иной, то и в нашем мире это должно работать. У нас в конце двадцать первого века тоже с драконами напряг – если, конечно, не считать оными крупных комодских ящеров или категорию яхт. А значит, волшебные существа, которых мы с таким трудом отлавливаем, в скором времени испарятся. Или, как говаривал Баюн, скучевряжатся.

Я настолько потрясен этим очевидным открытием, что отказываюсь смотреть с Баюном отборочный матч с участием «Динамо», желаю коту скорейшего выздоровления и ухожу. Мне надо как следует подумать.

Через три дня кот выздоравливает.

– И как ты это объяснишь, старик? – спрашиваю я, скрывая ликованье. В последние ночи я плохо сплю, каждый день наведываюсь к коту, чтобы справиться о его здоровье, готовлю печальный доклад о бесполезности нашей затеи в связи с отсутствием драконов, а Баюн берет и выздоравливает!

– Понятия не имею, гринго, – кот задумчиво чешет подбородок. – У меня только одно предположение: где-то у вас есть дракон. Но он тоже нездоров.

– Почему это?

– Гринго, ты даже представить себе не можешь, как меняется мир, в котором живы Повелители. У вас не так. Но я не умер, не исчез. Думаю, дракон у вас есть, но он один и в многолетней спячке – не иначе.

«А вот это уже и Анжеле будет интересно. Лишний повод подкатить», – думаю я.

– Ну и как его найти?

– В общем, – заканчиваю я доклад перед честны́м народом на оперативке, – Баюн утверждает, что дракон жил, дракон жив, дракон будет жить! Теперь только надо его найти!

– Вы как хотите, – заявляет Анжела, искря глазами, – но я ни за что не поверю, что в наше время, в существующей экосистеме может жить хоть один сухопутный звероящер подобных размеров. Эта гипотеза несостоятельна.

Блондинка валит научными терминами – залюбоваться.

– Почему? – подает голос Индра. – Если он спит где-нибудь в пещере, камнями заваленный по самые уши, как это отразится на экосистеме?

– И что же, – возражает Анжела, – спит столько лет, сколько современная наука существует? Лет триста?

– А вдруг это тот самый дракон, что был последним в шестнадцатом веке? – спрашивает Димитр. – Мы бы тогда, найдя его, сразу двух зайцев убили.