Ирина Дынина - Босиком по битым стеклам. Сиротка из Больших гулек

Мертвую тишину, наступившую после последних слов дерзкой вилланки, пронзил задорный хохот незнакомого ей шутника. Елена поневоле взглянула – смеялся молодой, хлипкий с виду и низкий ростом, парень. Смеялся громко, счастливо и безнаказанно, хотя лица и у де Броэ, и у его приятелей побагровели от ярости.

– Хватит! – рявкнул герцог таким страшным голосом, что его конь присел, ослабнув в коленях – Этих – он небрежно махнул рукой на несостоявшихся насильников – вон.. Пусть готовятся к отъезду, а эту – и тут светлоглазый задумчиво прищурился, наведя на оробевшую Елену острый взгляд старого стервятника – Эту..

– Помилуйте! Помилуйте, господин хороший! – к онемевшей от страха Елене, подскочила какая-то незнакомая женщина, полная, пышная, точно сдобная булочка с изюмом. И пахло от той женщины соответственно – свежей выпечкой, молоком, мёдом и свежестью. Подскочила и обняла ее нежно, как родную.

Даже на первый взгляд выглядела эта селянка куда как опрятней давешних дворян, кучковавшихся поблизости и сверлящих Елену горящими взглядами.

– Дворян? – озадачилась Елена, ёжась под неприязненными взглядами окружающих – Дворян, мать вашу!

– Ты как обращаешься к герцогу, холопка? – с места рванулся какой-то особо ретивый герцогский прихлебатель, поигрывая плетью – На колени, тварь!

– Ваша светлость! – вкусно пахнувшая тетка и впрямь бухнулась на колени. Её лицо вспыхнуло алым – от подбородка до корней волос, то ли от страха, то ли от волнения – Простите мня, ваша светлость! Мы люди тёмные, манерам не обученные! Не от дерзости я, от незнания! Простите сиротку, господин хороший! Слабая она, дурная совсем, всю жизнь такой живет.. Недотёпливой. Да и не разговаривает почти. Видать, Ама мало ума отпустила ей при рождении – да вы, господин, кого угодно, спросите, здесь все знают – Арлена, она всегда такая – полуумная, на голову скорбная!

– Не разговаривает? – брови герцога вздёрнулись вверх, всё так же надменно и строго – Не сказал бы. Болтать она, как раз – таки, горазда. Н-да!

Но всем было заметно, что взгляд вельможи, охвативший пышную фигуру женщины, слегка подобрел. Любил, видать, герцог пышнотелых красоток – лицом гладких, да кожей – белых. А от этой, вдобавок, и пахло приятно.

Почему-то подумалось Елене, что жена у герцога совершенно иная – противная, вздорная бабень, мосластая, с лошадиным лицом. Породистым таким, длинным, как у тех, мужеподобных тёток, что прогуливаются под радужными флагами сексуальных меньшинств. Или, наоборот – смазливая и белокурая модель, с ногами от ушей и непомерными амбициями. У подобных дамочек и характер соответствующий – стервозный, для семейной жизни – неподходящий.

Цепляясь, как утопающий за мягкие руки вкусно пахнувшей женщины, не побоявшейся вступиться за неё перед аристократами, у которых, обычно, с чернью разговор короткий, Елена вновь гордо вздёрнула подбородок – высоко, как учила её бабушка.

– Во, даёт деревенщина! – восхищённый голос невысокого прорезал тишину – Да, уж! Как держится!

И герцога проняло – не по чину, видать, было какой-то там селянке плечи прямить, да подбородки вздёргивать. Место таких, как она – в грязи, под ногами, у лошадиных копыт, в поле, аль в сарае, господ развлекая, вместо шлюхи купленной.

– Двадцать плетей. – уронил герцог, мазнув равнодушным взглядом по растерзанной одежде дерзкой девчонки – Но, смотрите мне – до смерти не забейте. И не уродуйте!

Елена рванулась из тёплых женских рук, точно лиса из железных челюстей капкана. Но, поздно!

Подоспели подручные того самого, невзрачного и мигом скрутили – ни дыхнуть, ни чихнуть, и головы не опустить.

Невзрачный скользнул по испуганному лицу девушки безразличным взглядом, мазнул таким же взглядом по оголившейся груди и..

– Ох, мать моя женщина! – мысленно всхлипнула Елена – И этот туда же! Они что, все тут озабоченные?

Где, «тут» и кто – «все», Елена пока не озадачивалась. Потом, всё – потом. Вначале, нужно выжить.

Двадцать плетей – это много! Она после парочки ноги протянет и Богу душу отдаст!

Взгляд невзрачного стал острым и подозрительным. Он протянул руку и ухватил Елену за разорванный ворот. Девушка забилась в руках подручных, но те держали её крепко. Тогда она клацнула зубами, намереваясь вцепиться очередному претенденту на своё тело этими самыми зубами в пальцы, но мужчина легко отшвырнул её в сторону, сорвав с шеи жертвы блестящий медальон округлой формы.