Ирина Дынина - Хмурый город. Ночные твари тоже смертны

– Я больше не стану встречаться с твоим разлюбезным Ольшанниковым! –возмущенно прокричала Каролина прямо в лицо, расстроенной ее упрямством, матери – Читай по губам – Не хочу и не буду! Девушка выражала свои мысли приглушенным шепотом – она опасалась, что шум, вызванный нелепой с ее точки зрения причиной, достигнет чутких ушей отца, спокойно почивавшего себе в зале, перед ночным дежурством в больнице, успешно совмещая крепкий сон и монотонный бубнеж телевизора.

– Но, почему? – совершенно искренне удивилась мама, так ничего и не пожелавшая понять – Кирилл – хороший мальчик, чуткий, добрый, из приличной семьи. Его родители в тебе души не чают.

– Ага! – издевательски хохотнула Каролина, выхватывая из рук матери чисто вымытую тарелку и начиная яростно тереть её широким льняным полотенцем – Все правильно, а еще ты забыла добавить, что Кирилл – порядочный, целеустремленный, обеспеченный и с квартирой в Каменске.

– Что в этом плохого? – мама, Наталья Евгеньевна, продолжала удивляться упрямству дочери – Квартира принадлежит его бабушке, а не Кириллу и, к тому же, он действительно такой хороший, как ты и сказала. Вы встречаетесь с первого курса, дружите, постоянно ходите в гости друг к другу. И папа не против ваших встреч – ему парень нравится. Кирилл приезжает к тебе из города на самую окраину, а ведь мальчик, помимо учебы, еще и работает, хотя мог бы преспокойно лежать на диване и бить баклуши!

–Тоже мне, работа! – возмутилась Каролина из которой так и лезли отрицательные эмоции – Сиди и всю ночь ломай глаза о тупой телевизор! Охранник, блин!

– Любая работа – почетна. К тому же, Кирилла никто пинками не гнал. Он сам изъявил желание поправить свое материальное положение и помочь родителям. Они у него вовсе не миллионеры. – Наталья Евгеньевна уже почти успокоилась, продолжая шустро сгребать со стола грязную посуду и подсовывать ее дочери для мытья – Тебя же все устраивало! Ты дорожила вашими отношениями. Еще неделю назад вы сидели на лавочке во дворе и целовались! И не надо отрицать! – мама шутливо погрозила дочери грязным половником – Я видела вас с балкона!

– Вот именно! – Каролина, обвиняющее ткнула указательным пальцем в столешницу. – Устраивало, сидели, ходили… Теперь – не устраивает! Я решила начать новую жизнь, без твоего положительного Кирилла! – девушка возмущенно фыркнула, вспомнив слова матери – Ты опять подсматривала! – Каролина яростно тряхнула густыми кудрями насыщенного черного цвета, такой обычно на упаковке краски обозначен как «иссиня-черный», прихваченными сбоку симпатичными заколками – «крабиками» – Хочешь и дальше полностью контролировать мою жизнь, словно я сопливая пятиклашка? Не получится! Может быть, ты, мамочка , не заметила, но девочка, то есть, я – выросла и желает быть самостоятельной !!

– Ничего не подсматривала! – мама пожала плечами и поправила сползшую с плеча лямку сарафана – Просто вышла, цветы полить, самостоятельная ты моя!

– Вечером? – уточнила Каролина, прекрасно знавшая о привычке матери поливать цветы рано утром перед уходом на работу – Цветы? На балконе?

– Что в том особенного? – мама держалась спокойно, как удав, даже бровью не повела – Забыла утром полить, побрызгала вечером. В чем, проблема-то?

– В Ольшанникове! – вновь озлилась Каролина – Встречаться с ним больше не буду! Не хочу!

– Не ори на мать! – от голоса Натальи Евгеньевны повеяло зимней прохладой, грозящей перейти в арктический холод и Каролина, спохватившись, слегка остыла, примороженная этим самым холодом. Мама иногда умела так смотреть и произносить слова, что становилось не по себе не только дочери, но и отцу, а он, между прочим, врач – хирург с большим стажем работы и его не так-то просто смутить. У мамы, вот, получалось. Но обычно, она была мягкой и покладистой, не прекословя своему мужу.

– Он сильно провинился? – мама смотрела на злящуюся Каролину спокойным взглядом своих теплых, карих глаз – Он тебе, что, нахамил? Сделал непристойное предложение? Изменил?

Каролина замолчала, зло, покусывая губы.

Она была симпатичной девушкой, высокой, стройной жгучей брюнеткой цыганского типа, с глазами глубокого черного цвета, смуглокожей и тонкокостной. Не красавица, конечно, не фотомодель, но мальчикам нравилась, хотя мама говорила, что рано ей еще думать о мальчиках серьезно, а вот думать об учебе ей никто не запрещает.