Ксения Биличук - Ведьмина неделька

– Где, говоришь, она заглохла? – наконец, метловед повернулся и внимательно посмотрел на гостью.

– Где она что? – не поняла юная Тиниоак.

– Где перестала летать?

– Под Литлиривер. У моего дома, наверное.

– А точнее?

– Тетушка Аспен сказала, что долетела до моего дома, там метла спустилась, не спрашивая ее, и больше уже не взлетела.

Брумингс с интересом поглядел на молодую ведьму и загадочно хмыкнул. А потом, мотнув головой, снова стал добродушным мужчиной с щеткой под носом:

– Аспен – род задорный. И метлу я подбирал ей такую же – бойкую, прыткую, слегка своевольную. Не то, что была прежде. Но, как и люди, предметы тоже обладают своим характером. Что-то передается от дерева, что-то от земли, в которой оно росло, что-то со временем впитывается от хозяина, – Брумингс поставил метлу так, чтобы в свете, исходящем от окна, Шарлотта могла разглядеть идеально отшлифованный наметельник. – Этот кедр рос в тишине и покое. Он был крепким, твердым и упорным. Со своим мнением и взглядами на жизнь. Никого не напоминает?

Юная Тиниоак улыбнулась и кивнула. Тетушка Аспен, несмотря на свои частые выходки в виде полуденных купаний в речке нагишом или кражи яблок в садах Сэлоу, а то и полета на север ради того, чтобы насолить ведьмам соседнего ковена, была достаточно сильна, умна и тверда в принятых решениях. Ее сложно сбить с пути или уговорить передумать. Возможно, оттого Барри Брумингс сразу выбрал для нее кедровый наметельник, как близкий по духу и крепости.

– Но есть и скрытые черты, – продолжил метловед, убедившись, что молодая ведьма хорошо его понимает. – Черты, которые никто не показывает первому встречному, а порой скрывает даже от самых близких. Так и у этого кедра был маленький секрет. И он им не делился ни со мной, ни с Лилли.

Брумингс замолк, ожидая вопроса от Шарлотты. Но та лишь удивленно подняла брови, продолжая с интересом следить за нитью повествования.

Ей и без того было известно, что каждая вещь и предмет имеет свою душу. Не такую большую, как у человека, не такую стойкую, как у природы. Но если она создавалась из определенного материала, то оставляла на себе отпечаток – частичку души. Так ясеневый стол хранил в себе тепло дерева, а корзина, плетенная из ивовой лозы, порой покрывалась испариной от обиды. Оттого заговорщики и могли выполнять свою работу, если им удавалось найти ту самую душу в принесенной или изготавливаемой ими вещи.

Но к чему сейчас клонил метловед? Что значило его откровение о скрытых чертах?

Мужчина устало вздохнул, понимая, что вопроса так и не дождется, и продолжил:

– Кедр, из которого я делал наметельник для Лилли, рос глубоко в лесу. Ему не хватало света и места. Оттого он упорно тянулся и креп. Старался выжить, забывая о прочих своих потребностях. Но вокруг него были и другие деревья, был лес, в котором царила жизнь. Вот только кедру пришлось забыть об этом, чтобы вырасти, дотянуться до солнца, а потом развести свои ветви, греясь от лучей. Тут-то ему и должно было порадоваться своим достижениям, вспомнить, что можно отправить свои семена, чтобы дать жизнь новым деревьям. Вот только он забыл, как это и для чего. Скромность и скрытность стали теми двумя чертами, что оставили его в одиночестве. Когда я его нашел, даже не заметил этого. Просто оценил мощь ствола и крепость древесины. А теперь вижу, что перенес в наметельник не только то, что хотел.

– И к чему это ведет? – юная Тиниоак запуталась в рассказе. – Как это связано с нежеланием метлы лететь дальше?

– Нет, девочка, – Брумингс покачал головой. – Это не нежелание. Тут другое.

Шарлотта удивленно приподняла бровь. Для метлы десять лет не срок и не возраст. Значит, причина не в старости, не в усталости и не в том, что кедр не дал потомства. Но мастер не давал четкого ответа.

Мужчина пожевал верхнюю губу, спрятанную за усами, и вздохнул:

– Видать, в Литлиривер появилась очень мощная сила, связанная либо с природой, либо с вашими способностями, либо с чем-то похожим на все это вместе взятое. И такое чувствительное дерево, как кедр, почувствовало это. А из-за своей стеснительности, метла на мгновение растерялась и то ли выпустила мой заговор полета, то ли загнала его слишком глубоко. В любом случае Аспен очень повезло, что она смогла приземлиться, а не полетела на землю. Учитывая скорости, которые она развивает в небе, ее падение стоило бы записать в ваши огромные книги, как великое достижение лихачества и пример, как делать не надо.