Николай Шмигалев - Последний богатырь

– Вах, вах, вах! Шайтан-майдан рогатый! – не на шутку разозлился салутан, обидные слова невоспитанного пришельца практически вытеснили страх из его упитанного тела. – Я сам разорву тебя в лоскуты! – косясь на свой гарем, мол, глядите, какой я у вас храбрый, крикнул Далдони-Шариф с башни и дал официальное разрешение на открытие огня.

Пушкари запалили фитиль и, прикрыв уши ладонями, отошли на безопасное расстояние.

Рвануло звучно!

Ядро, с грохотом покинув ствол мортиры, перелетело через крепостную стену по навесной траектории и, не долетев до намеченной цели каких-то пару дюжин саженей, попало в сушившуюся на солнышке кучу отборного верблюжьего кизяка, забрызгав не только следопыта с конём, но и выглянувшего из бойницы салутана и почти весь его гарем, включая нескольких гламурных евнухов.

На себе почувствовав, что здесь пахнет далеко не гостеприимством, Крупный Рогатый Скотт, обтёр вовремя опущенное забрало и другие пострадавшие «попаданием» места белым «лоскутом савана» (что, уже поднаторевший в невербальной технике общения, салутан, сам расшифровал, как «пора смываться») и, во избежание новых недоразумений, развернул коня прочь от неприступного города.

Повертев сначала пальцем у виска, а затем, показав «защитникам крепости» на прощанье «ахлицкий кукиш» – кулак в стальной перчатке с выставленным средним пальцем – озадаченный местными нравами, следопыт, поскакал в ту сторону, откуда совсем недавно прискакал.

– А это что значит? – разглядев в подзорную трубу прощальный «кулак» варвара, не стал гадать салутан и спросил у отиравшегося рядом визиря-«полиглота». – Что это за фокус-покусы он там показывает?

Что означает этот символ, «полиглот», честно признаться, даже не представлял, но осмелился выдвинуть свою гипотезу.

– Видимо, о великий луноликий отец народа, он хочет сказать… э-э, он хочет сказать, что… что даже факир в поле супротив Вас не воин, вот и покидает бесславно поле боя, – вновь выкрутился с ответом визирь и от радости заулюлюкал вслед удалявшемуся наглецу.

– То-то же! – надменно выпятил все три подбородка отважный салутан и погладил свой идеально круглый живот. – Будет знать изверг-шизверг, с кем дело имеет. Кишлак тонка с моей лучезарностью тягаться!

И пускай не победил нынче врага, а только обгадил, как, впрочем, и себя, но Далдони-Шариф был доволен и такой «ничьей». Гарем разочарованно зааплодировал салутану-победителю, и только стоявшая в сторонке юная наложница Шахризара, не присоединившись к остальным, что-то помечала в своём розовеньком ежедневнике на тысяче первой странице.

Скотти-варвар же, вспоминая не совсем добрым, но от того не менее крепким словом «Рахмута» и весь Абчхи-сарай-сити, с его башнями, евнухами и гаремами, направился на поиски более дружелюбного города или, хотя бы, оазиса.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Надеяться-то нужно всегда на лучшее, а вот готовиться надо было к худшему, так как лорд Фосфор уже получил достоверную информацию о срыве операции «Закат Востока», как он лично назвал коварный план бесславно погибшего «при исполнении», попросту втоптанного в грязь, Каркаралона.

Решив действовать наверняка, Князь Тёмных Делишек послал своего самого наилучшего агента – в соответствующих секретных депешах таких агентов величают «суперагентами» – для однозначной нейтрализации непотопляемого (попомните это слово, господа) рунийского богатыря.

Не подозревая, что над их неприкаянными головами сгущаются подозрительные тёмные тучи, Переборушка-богатырь со своим верным советником Саваном Басмановым, форсированным маршем спешили к Азтымль-камню, с целью скорейшего раздобытия необходимого для безоговорочной победы артефакта.

Так уж нечаянно получилось, что большей частью их маршрут пролегал по местам в основном безлюдным, по наполовину заросшим или до конца не прорубленным просекам, короче, по глухомани, и чем ближе они подходили к ареалу обитания грозного дракона, тем дремучее и непроходимее становились окрестности.

Несколько небольших хуторов и заимок, встретившиеся им на пути, оказались брошенными и опустевшими. Причём, в некоторых избах ещё теплился огонь в печурках, из чего путники сделали вывод, что это с их приближением люди, в полном штатном составе уходили в леса. Скорее всего, это были либо беглые крестьяне, либо каторжники, ну или древневеры. Потому, видимо, и чурались местные чужаков, как идолища Чурю, и категорически не осмеливались показываться им на глаза. И правильно делали, я вам скажу, неизвестно ведь, кого могла сюда нелёгкая в недобрый час занести.