Василиса Раса - Три способа испортить жизнь магу

Если бы у меня сейчас были волосы, они бы топорщились, как плазма, и потрескивали бы, демонстрируя мой сдержанный ужас, Я осторожно перешагнула через вытянутые поперёк коридора огромные ноги и быстро помчалась через плотную темноту к лестнице, у которой виднелся размытый свет рожка, закрепленного на стене. Моё сердце стучало так громко, что казалось, выстрели сейчас во дворе из пушки, я не услышала бы ничего. Во всяком случае, своих шагов я совершенно точно не различала.

Вот так, вздрагивая от незнакомых углов, силуэтов чужой обстановки и ужасающей собственной тени в огромном чепце, я кое-как добралась до первого этажа.

Вовремя, как всегда.

Только я шагнула к нужному мне коридору, где находился треклятый кабинет эрда, как со стороны кухни послышалась пыхтение и молчаливая возня. Я тихо отступала к стене, пока не упёрлась в деревянную перегородку, оказавшуюся циклопического размера часами.

– Ты что здесь делаешь, гнилая башка? – яростное шипение пронзило по-ночному безмятежный холл, и я так сильно вжалась в массивное тело часов, что рисковала в них раствориться. В двух шагах от меня появилась ночная нимфа в целомудренном белом платье. – К молодому хозяину идёшь?

– Да куда ты-то, прёшь, *непереводимый фольклор* старая? – оттолкнула её с дороги вторая воздушная фея, очевидно, любви.

– Ах ты…! – тень на стене качнулась вперёд, и кто-то из них шёпотом завизжал.

Слава Кеплеру [7] Кепплер – Немецкий математик, астроном, механик, оптик, первооткрыватель законов движения планет Солнечной системы. Так же «Ке́плер» – космическая обсерватория НАСА, орбитальный телескоп со сверхчувствительным фотометром. , они не про мою душу… И если это сейчас был расплавленный воск, то это, безусловно, было жестоко.

Шум и сдавленное оханье приближались ко мне, и я вжалась в часы ещё сильнее. Их стенка, которой касались мои лопатки, неожиданно поддалась, впуская меня в тесную, тёмную полость часового шкафа, и беззвучно за мной затворилась.

Здоровья тебе, Пахрачёв! Ведь спала бы сейчас спокойно в своей постели, мечтала бы о чём-нибудь… обычном, даже вспомнить сейчас не могу, о чём, потому что нЕкогда: глаза горят, чепец дыбом, руки дрожат – экшен!

– Патлы свои расчеши сначала, да отмойся, замарашка! В спальни шастаешь, а щёлоком мыться не научилась! – свистящим шёпотом обвиняла одна жаждущая любви тень съёжившуюся другую, закрывающую грудь руками. – Как он тебя взашей не выгонит только?

Пострадавшая вцепилась сопернице то ли в лицо, то ли в волосы, из часов не слишком было понятно. Обе свечи, слава богу, тут же погасли, сохраняя моё инкогнито, а служанки продолжали молча вырывать друг другу доступные конечности, попутно натыкаясь на стены и мебель. Только бы до меня не добрались, честное слово.

На перекрёстке любви в доме эрда появилось ещё одно световое пятно. Оно приблизилось к схватке и с тихим, но пробирающим до костей:

– Мерзавки! Нужники мыть отправлю! Обеих! Вон пошли, куры! – отхлестала их какой-то тряпкой и погнала из холла прочь, оставив меня, наконец, в одну. В часах…

Сдаётся мне, это была экономка. Прекрасная женщина, долгих лет и ей тоже.

В это увлекательное мгновение часы сделали над моей головой протяжное и басовитое «Боуммм» (кто был когда-нибудь в часах, тот поймёт), отчего я на пару минут перестала не то что слышать, а ещё видеть, чувствовать и дышать. У меня даже слёзы из глаз потекли, а зубы ещё некоторое время, звенели.

Часы отметили или четверть, или половину часа, а это значило, что время бежало, как горный поток.

Я утёрла глаза рукавом и толкнула впустившую меня внутрь панель, и… ничего не произошло. То есть, вообще ничего. Я толкнула ещё раз, и ещё, часы покачнулись, и огромные гири ударили друг о друга. Я привалилась к задней стене спиной и закрыла глаза, пытаясь унять панику.

Теперь, когда ничто и никто не мешал мне красть у мужа окуляр, я оказалась заперта в часовом шкафу, буквально в шаге от цели! Как несправедлива судьба! Именно тогда мне стоило бы подумать об этом посерьёзней. Но я была одержима мужниной трубой и очень хотела домой. Поэтому, когда задняя стенка за моей спиной покачнулась, я обрадовалась, а не напугалась. Сдвинувшаяся внутрь задняя стенка зияла внутрь дома чёрным провалом, откуда тянуло ледяным сквозняком и страшными тайнами…

Нахлобучив поглубже чепец на горящие от волнения уши и выставив перед собой отмычку, как единственную защиту, я шагнула в проём. Темно было не то что, как в космосе… В космосе, если есть поверхность, значит она может отражать свет даже очень удалённых звёзд, а тут отражать было нечего. Поэтому тут было темно, как… в месте, известном даже астрономам, что решимости и энтузиазма никак мне не прибавило.