Василиса Раса - Три способа испортить жизнь магу

Тётушка незаметно поёрзала на стуле, пряча ноги поглубже под подол. И покраснела ещё сильнее, да так, что я забеспокоилась, как бы не пришлось тащить её на улицу, дабы освежить и привести в чувство.

– Это ещё что, дорогая Николь, – махнула замолчавшей мадам любовнице жена бородатого мужика, который звался на собрании Металлургией – Моя горничная нацепила на шею такую же бархотку, как у вас! Вы представляете? Выгнала мерзавку, – вскинула вверх двойной подбородок. – Ни стыда, ни совести.

Я неожиданно громко хмыкнула, на что тётушки, как одна, слаженно обернулись ко мне. И мнения в направленных на меня взглядах разделились почти поровну, между снисходительным и задорным.

В высоком кофейнике, что стоял напротив меня, отразились огромные детские глаза и бесконечное раскаяние в них. Я приложила к груди руку, мол, прошу прощения, не обращайте внимания, я тут по-простецки от нервов икаю.

– Ну, чернь всегда копирует хозяев, тут уж ничего не поделаешь, – смерив меня равнодушным взглядом, отмахнулась мадам любовница. – К тому же, она наверняка была не рубиновая, а с какой-то стекляшкой.

– Что вы, что вы, – хохотнула женщина, прикрываясь ладонью, – Такой рубин, как вам подарил…

– Муж, – веско подсказала мадам.

– Да. Да. Конечно, муж, кто же еще… Такого и мой Берт разыскать не сможет! Не то, что горничная.

Змеюки какие. Это они, что рассчитывали устроить ребёнку ликбез по взрослой жизни? Вроде, разбить розовые очки вдребезги прямо на свадьбе? Чтобы все иллюзии одним махом и сразу на всю жизнь? Бедное дитя, как она с этим милым обществом раньше справлялась?

– Если только горничная не господина… – негромко проговорила Женель, но её перебила хозяйка тканевой мануфактуры:

– А что ваши сорванцы, Минерва? Куда же они подевались? Без них стало как-то тихо и скучно, вы не находите? – она обвела стол невинным взглядом.

Караул… где я исхитрилась так нагрешить, за что мне этот террариум? У нас и так тут муж-калека, любовница-нахалка, падчерица-байстрючка, сводный брат-деспот, кузены-опоссумы… вообще нормальные родственники в наличие имеются, я спрашиваю?

Я пила чистую воду и улыбалась, будто юродивая, на все провокации пожимала плечом, отговариваясь тем, что именно сегодня я очень взволнована и не могу совершенно ни на что внятно ответить. Отчего моя великовозрастная падчерица Женель презрительно фыркала и громко хохотала, словно услышала удачную свежую шутку, а мадам любовница Николь едва уловимо, если не присматриваться и не заметишь, вздёргивала бровь. Как по мне, так и шутка была трёхкратной давности, и с невестой жениху в этот раз не слишком-то повезло.

Есть хотелось по-прежнему ужасно. Даже не есть, а просто-таки жрать. Но я хорошо знала, что делать этого категорически нельзя и продолжала улыбаться.

А ещё очень хотелось встать и уйти, чтобы проверить, как там обещанный вчера папенькой короб с вещами, в который Эмеральд сложила преимущественно книги и свои записи. А ещё узнать, где же Бомбель, о котором она так трогательно волновалась. И потихоньку обойти первый этаж, чтобы ночью быстро найти кабинет и забрать уже эту несчастную трубку.

Я сидела в кресле у окна и, повернув голову, вдруг заметила за приоткрытыми дверьми гостиной острый взгляд муженька, направленный точно на меня. В нём читалось предупреждение и даже угроза «И не думай!», которую, вероятно, он пытался мне внушить. А так как я понятия не имела, о чём меня предостерегал благоверный, в ответ пожала плечом и искренне улыбнулась.

Так мы переглядывались некоторое время. Эрд напряжённо следил за моим беззаботным лицом. Я поглядывала на милейших воркующих дам, попивающих чай на диванчиках и в креслах напротив.

– Огюст рассказывал, – заговорщическим голосом произнесла вдруг строгая мадам Бониль, не проронившая до этого момента ни звука, – что верейцы опять перешли границу на рассветных рубежах. – Ох, что будет, что будет…

– Да бросьте вы, Энель! – Энель Бониль? Звучит как мадам Ваниль. – Ничего не будет! – одёрнула её мадам Любовница. – Как всегда, разграбят дальние владения и уберутся восвояси.

– А не у моего ли папеньки там земля? – задумчиво протянула Женель и бросила на меня многозначительный взгляд из-под ресниц.

Мамочка дорогая… Я улыбнулась и падчерице. Надеюсь, что получилось смущённо. На деле же мне сделалось холодно в животе и страшно во всём остальном организме.

Если это то самое поместье, о котором говорил по дороге из храма муж, то почему армия ещё не выступила в ответный поход? А если серьёзно, то он что, действительно решил отправить меня во владения, где бесчинствуют мародёры? Одну? С какой-то там тёткой?