Елена Лобанова - Реализация

— Па-а-прашу! — Виталий навис над гномом, чувствуя, как его распирает от гордости за свое филологическое образование. Причем, если раньше это выражение было фигуральным, то теперь его натурально «пёрло» во все стороны. Опасаясь лопнуть, он задумался. Это как же так получается? Судя по гномской продвинутой планшетке, ни ножик для выживания с выкидными прибамбасами, ни винтовые соединения, ни «случайно» оказавшиеся в сумке мобилы, цацки-брюлики… ничто из нормального попаднского набора не обеспечило бы его благосостояние так, как наследие родной, а так же мировой литературы. Виталий принялся вспоминать, что у него имеется из «золотого запаса». Риск, конечно, был велик, но меч уж больно заманчиво сверкал воображаемой идеальной заточкой.

— Невеста? — Занудно зачитал Басир очередной вопрос из списка.

— Какая невеста? — Скривился почти-демон. — Пиши… Из Толстого…

Когда остроухий, наконец, соизволил явиться, Виталий уже перешел на Пушкина, причем вполне натурально, а не из расчета на ментальное считывание с его подкорки. Пару стишат он помнил еще со школы.

— Как труп в пустыне я лежал! — Вдохновенно вживался в образ «Пророка» Виталий, подвывая на манер экзальтированных рифмоплетов. — И Бога глас ко мне воззвал! — Вещал он, сидя на ограждении клумбы и созерцая черные ногти. Цвет ногтей свидетельствовал, что у «трупа» были прижизненные повреждения. Предположительно — асфальтовым катком, который переехал ему руки. Ассоциация Талику не понравилась, зато вспомнилась совершенно не классическая книга «Сто лет криминалистики» Юргена Торвальда и следом — фильм «Ночь Святого Йоргена». Память шалила по всем направлениям, но эти направления в их многообразии он особо впечатлительным гномам раскрывать не спешил. Торвальда и его «способы утопления без признаков насилия» демон обнародовать не собирался, равно как и принцип «В профессии святого и вора главное — вовремя смыться». Вдруг пригодятся?

Появление Нальдо с боковой тропинки Виталий просочетал с позой Маяковского и финальным «Глаголом жги сердца людей!» Эльф даже притормозил от неожиданности. Баська рванул к нему навстречу, растопырив руки. Но обнимать свое строгое остроухое начальство гном не спешил. Он вел себя как заправский вратарь, защищающий ворота. Воротами был он, Виталий-теперь-Зольников.

— Осторожно! Ценный попадан! Редкий! Эта… уникальный попадан! — Голосил Баська на весь местный сад, как будто по кустам попрятался батальон ушастых недругов, готовых покуситься на целостность библиотеки Ивана Грозного.

Библиотекой себя Талик уже чувствовал, грозным — тоже, поэтому он скрестил руки на груди и принял независимую позу гения современности. По мере предъявления Басиром доказательств жуткой ценности Виталия, глаза у остроухого становились все круглее и круглее. До мультяшного испуганного японца гномское начальство не дотянуло. Даже наоборот — в широко распахнутых серых глазах читалось любопытство пополам с обеспокоенностью за Баськино душевное здоровье. Эльф дождался пока его стажер исчерпает свой невеликий словарный запас и скомандовал:

— Басир, немедленно прекратить истерику! — Подумал и добавил, увещевая Баську: — Сортировщики все равно сами к нему не придут, к ценному, так что — выводим!

«Сортировщики» оказались очень обидным словом, хотя Талик не сомневался — он самый первосортный из всех кто здесь есть. Узнать бы еще, к какому сорту относится этот Нальдо. Гном… Гном точно — пересортица. Эльф шел сзади и командовал, куда идти, Баська колобком катился по тропинкам и предупреждал об опасностях: «Веточка, не ударьтесь, ямка, осторожнее!» Он проникся таким уважением к Виталию, что больше не «тыкал», исключительно «выкал». Есть хотелось страшно. Талик уже собирался спросить, сколько им до этой «конторы» тащиться, но тут они вышли на открытое место.

Ни лошадей, ни карет в мире с продвинутыми планшетками демон-писатель не ожидал, но и того, что он увидел — тоже. Сама поляна была покрыта чем-то вроде резины. Виталий обозвал покрытие «татами», а вот правильно обозвать транспорт сразу не смог. Больше всего эта штуковина напоминала разрезанный пополам пузырь дирижабля без нижней части и гондолы, длиной в пару лимузинов. Поверхность местного чуда техники сверкала на солнце как тонированное зеркальное стекло. Ни окон, ни дверей у «транспорта» не имелось. Талик зыркнул по сторонам, не увидел никаких резиновых дорожек-тропинок и сделал неутешительный вывод: этот «дирижбандель в разрезе», похоже, летал, а не ездил. Поинтересоваться, как эта штука работает, Талик не успел. Эльф проделал руками пару хитрых вывертов. На магические пассы его жесты никак не тянули, скорее — на язык для глухонемых. В ответ дирижбандель мигнул всей поверхностью и громко чмокнул, открыв «пасть». Зубцы сверху и снизу до ужаса напоминали самые что ни на есть зубы.