Елена Лобанова - Реализация

— Третий? Друг мужа?

Конвоир спешился и подозвал шального коня. Конь нервно покосился, но переступил ближе к эльфу.

— Муж и два жениха, — сразил Талика информацией остроухий. И добавил: — Её жениха, — указав на Катерину.

Талик понял, что ничего не понял, а Катерина внезапно обрела дар молчания и стала объясняться виноватыми взглядами (два взгляда, один — томный), жестами (потеребила полотенце, забрала у Талика кастрюлю, смущённо протёрла её полотенцем), и вздохами (пять штук).

Интересное дело… Может, муж не зря сбежал, и не такой уж он подлец? Но тут Катерина запрокинула голову, поймала взгляд высокорослого демона-писателя и окончательно всё запутала:

— Вообще-то, я ещё девственница, — прошептала попаданка.

— А… — только и смог выдавить из себя Талик. Мысли совсем смешались, да ещё и сущности наперебой выдвигали версии, как муж и два жениха могут привести к такому нетипичному результату.

— Не ещё, а уже. Да-да, — покивал конвоир, ловко изловивший испуганного коня.

Талик не выдержал и зарычал голосом Витольда:

— Если девушка полна сочувствия к импотентам — это говорит в её пользу. — Катерина дёрнулась от неожиданности, но Талик только крепче притиснул к себе образчик милосердия, — а ты, остроухий, не лезь в нашу личную жизнь!

— В вашу?! — Изумился эльф. — Отлично, вы друг друга стоите. Сочиняйте дальше. Ну, а сейчас, Витали Петрович, мы отправимся выручать ваших соотечественников из шаловливых ручонок других ваших соотечественников. Пока их не расстреляли из пальца по законам революционного времени.

Вот это было уже слишком. Куда идти? В лес на лошадях? Конвоир не спешил стреножить животных и никому не предложил спешиваться. Силь вела его шустрого жеребчика в поводу, направляясь к лесу. Как раз к тому месту, к которому постоянно подбегал конь бывшего «мужа» Катерины.

— Никуда не пойду, — заартачился Талик. — Сначала объясните, почему мы должны куда-то идти, какие-таки другие соотечественники, как и чем они стреляют из пальца, — излагал писатель Золотов перечень вопросов, — и почему просто не вызвать эту вашу подмогу, которая умеет выпрыгивать из озоновой дыры как только, так сразу?

— Подмога будет, но позже. — Эльф посмотрел на Силь, как будто спрашивая разрешения. Попаданка кивнула. Чудеса. — Следом за нами прибудет спецотряд, но медлить нежелательно. В сложившихся обстоятельствах, я должен быть на острове немедленно, но и тебя, дорогой Виталий Петрович, оставить на Баську не могу. А вот, кстати и он.

Талик оглянулся. По дороге к ним рысили на максимальной скорости Баська на своём малорослом скакуне и хихикающие хоббиты на кобылке Силь.

Остров… Виталий не хотел оказаться на острове ни под каким предлогом. Голова прямо-таки гудела. Какой остров? Где? Здесь даже лужи нет, не то что — моря!

Эти вопросы Талик и задал Нальдо. Но от полученных ответов сделалось совсем дурно. Оказалось, что здешние острова никак не соответствовали известному определению из школьного учебника географии: «Часть суши, окружённая водой». Часть суши была, а вот вода не требовалась. Островами назывались отгороженные аборигенами куски реальности Мутного Места — не войти, ни выйти.

Создавались острова не просто, а очень просто. Писателя или очень сильного закононепослушного попаданца окружала толпа магически мощных аборигенов и ваяла этакий вольер с несколькими барьерами. Тюрьма оказывалась в дополнительном слое реальности и не была заметна простым обывателям, а потому не портила пейзаж. По заверению Нальдо, петля дороги окружала именно такое милое местечко, но там, в другом слое, не было никакого густого леса, а территория вольера была во много раз больше, чем здешняя его часть, взятая в кольцо дороги.

Несколько островов, специально созданных для закрытых школ разной направленности, действительно имели водоёмы: речушки, озеро, а один так и вовсе — морской берег. На тёплом бережке, по словам конвоира, учились те магички-попаданки, которые намечтали себе магические школы с последующими неудачными опытами. Реализацию «я смешала зелье, и всё взорвалось», можно было исправить только личным опытом юных дарований по проживанию в землянках и палатках. А руины некогда вполне приличного здания напоминали им о простой истине: кто не ценит труд строителей, тот живёт в чистом поле как умеет, пока не поумнеет и не перестанет деструктивно мечтать.

Во-первых, Талик уяснил, что не стоило бояться побережий. Острова здесь приходили к писателям сами. Накроют колпаком, загнав в безлюдное место, и будешь общаться с кустами, птичками и бабочками. Ну, разве что какой-нибудь охранник иногда покажется, чтобы проверить как дела и выдать «рацион». Жуть. Тюрьма резиновая, складная компактная. «Резиновая зона накрыла Робинзона», — некстати срифмовал Бормотун, но на него никто даже не шикнул. Сущности прикидывали, сколько раз они ходили по краю, и насколько им повезло, что опыт с хоббитами не закончился робинозоновой зоной.