Галина Милоградская - В мужской гарем? За что?!

– Что ж, – Шепсут вздохнула и протянула небольшой бархатный кошель, – значит, придётся выехать в город.

– Поторопись, о благолепная! – гадалка взвесила мешочек в руке и сунула его в необъятный карман. Шустро встала, отряхнула юбки и склонилась в низком поклоне. – Зови, если понадобится.

Обманывать Шепсут было просто. Сиенне вообще легко удавалось заставлять людей верить в то, что они хотят услышать. Сказывались корни: дед Сиенны был завезён из-за моря, называл себя вольным ромалэ и учил внучку карточным фокусам и лёгкому гипнозу, к которым у девочки оказался настоящий талант. Знакомство с Эноком стало настоящей удачей, владелец одного из самых лучших домов, поставляющих рабов, открыл перед ней двери и нашептал множество секретов, которые помогали в работе. Слухи о том, что второй муж Владычицы встал поперёк горла не только гарему, но и Шепсут, оказался как нельзя кстати. Новых рабов Сиенна не видела, да это было и ни к чему: Энок чётко дал понять – без разницы, кого она выберет, пусть думает, что оба могут занять место рядом с Владычицей. Подбрасывая мешочек в кармане, Сиенна выскользнула из дворца – ей предстояло забрать свою долю у Энока.

Рич проснулся с лёгкой головной болью. Тело приятно гудело, обрывки вчерашней ночи проносились яркими вспышками, на губах сама собой расцвела улыбка. Потянувшись, Рич лениво подумал, что надо позвонить Чарли и поблагодарить за приключение, когда рука наткнулась на чужое плечо. Явно мужское плечо. Резко открыв глаза, Рич отшатнулся – рядом, приоткрыв рот, спал обнажённый викинг Тони.

– Эй, – Рич ткнул его указательным пальцем в каменное плечо. Антон замычал что-то и отвернулся на другой бок.

В открытое окно залетали чьи-то голоса, золотые занавески медленно поднимались и опадали, где-то далеко ржали лошади. Рич глухо застонал и накрыл глаза ладонью. Неужели кошмар продолжается? Сколько можно-то, а?!

– Просыпайтесь, птенчики, – тонкий голос Энока задребезжал в барабанных перепонках. Рич привстал на локтях, наблюдая, как тучный мужчина необъяснимо изящно двигается, лавируя между столиков, заставленных следами вчерашнего пира.

– Что на этот раз? – проворчал Антон, не отнимая лица от подушки.

– Как что? Вас надо подготовить к продаже. Или вы думали, в сказку попали?

– К продаже. – Отчего-то именно в этот момент Рич понял, что всё это по-настоящему и назад дороги нет. В фильмах, которых он пересмотрел множество, и в которых он не раз снимался, герой всегда находит выход и не менее героично сбегает из плена, взорвав при этом дворец и прихватив по пути сексапильную девицу. Девиц вокруг было хоть отбавляй, только любая за попытку дотронуться без колебаний отрубит руку по плечо. А пробиваться сквозь толпу стражи и всё так же героически сдохнуть Ричу не хотелось. Он покосился на угрюмого Антона. Тот тоже сел и теперь почёсывал растрёпанные светлые волосы с выражением, которое было сложно прочитать.

– К чему грустить, птенчики? – весело всплеснул руками Энок. – Попадёте во дворец Владычицы – будете в роскоши купаться! Ещё спасибо скажете строму Эноку за то, что помог в жизни пробиться.

– Я и так пробился, – зло процедил Рич. – В той жизни, в настоящей. У меня всё было, а теперь что?

– Друг, угомонись, – вздохнул Антон и положил огромную лапищу на его плечо. Рич коротко, шумно выдохнул и мотнул головой. Банальная истерика, действительно, надо взять себя в руки. А ещё сказывается то, что он уже несколько дней не принимал антидепрессанты. Вот нервы и сдают потихоньку.

– Дай хоть помыться, – буркнул Рич. Нет, сдаваться всё же было рано. Они найдут способ выбраться отсюда, а пока придётся сделать вид, что смирились.

– Вас помоют, не волнуйтесь, – промурлыкал Энок, втайне радуясь, что в этот раз рабы попались адекватные и в целом покладистые. Конечно, расслабляться рано, такие в любой момент могут выкинуть что-нибудь гадкое: например, закатить скандал прямо во время торгов. И такое бывало. Но это не навредит – норовистых любят даже больше. Их укрощать приятнее.

Через час, распаренные после горячей сауны, благоухающие маслами, мужчины стояли посреди комнаты и с нечитаемым выражением лица смотрели на разложенную на кровати одежду.

– Я это не надену, – категорично заявил Антон, приподнял руку и понюхал подмышку. – И так воняю, как Л’этуаль этот грёбаный.

– Как что? – машинально поинтересовался Рич, рассматривая шёлковые шаровары с золотым поясом. Его душил смех. Он пузырился где-то в груди и поднимался к горлу, мелкий такой, тонкий, истеричный смех.