Ксения Рудазова - Паргоронские байки. Том 6

А, точно. Вот в чем дело. Тупая птица видит кота и паникует.

– Я тебя не съем, – пообещал Снежок, между делом доедая куриную грудку. – У меня пока есть еда.

Правда, еды осталось не так уж много. Обычно они с человеком ели вместе, за одним столом. Либо в университетской столовой, либо приносили сюда. Запасов не делали, потому что человек – существо недальновидное и не верит, что в Клеверном Ансамбле однажды может закончиться продовольствие.

А теперь Снежку нужно чем-то питаться самому и кормить это тело.

Интересно, будет ли он рыбу? Котам-то она вредна, Снежок точно знал. Прочитал в прошлом году в учебнике зоологии.

Ничего, сожрет. Это котов надо беречь, а человек – тварь неприхотливая. Они еду и сами портят, потому что считают, что недостаточно вредно. Жарят, коптят, промасливают, солят и подслащивают. Жалкие существа инстинктивно чувствуют свою ущербность, а потому всеми силами стараются сократить и без того малый жизненный срок.

Да, птице в теле человека понравилась сырая рыба, но попытка проглотить ее целиком вызвала приступ удушья и исцарапала горло. И кот Снежок, кое-как вырвав у тупорылой твари тушку, попытался сесть на человека, чтобы исцелить.

Но тот запаниковал, скинул кота – и его снова пришлось успокаивать, подавлять волю.

Снежок, будучи фамиллиаром-котом, прекрасно умел воздействовать на разум. Но прежде он подавлял волю человека тонко и незаметно, а теперь стесняться перестал. В конце концов, положение у него безвыходное – тело должно оставаться в хорошем состоянии на случай, если человек вернется.

Да нет, что еще за «если»? Вернется, конечно. Очень скоро вернется. Потому что если нет… Снежок немного занервничал.

Быть фамиллиаром без волшебника не очень-то весело. В Валестре даже есть специальное учреждение – что-то вроде дома призрения для фамиллиаров и тульп, лишившихся волшебников. Многие после такого и не выживают, а те, что выжили… они все грустные и потерянные.

Нет-нет, человек обязательно вернется. Ведь тут осталась его магическая оболо… ах ты тля.

Хотя нет, стойте!.. Раз магическая оболочка осталась тут, человек все еще связан с этим телом! А значит, он вернется, если…

…Я должен сдохнуть! Меня озарило. Если в этом теле застряла только моя ментальная часть, а физическая и магическая остались там, то разум вернется домой, как только это тело умрет. Без труда вытолкнет подселенца и… ярыть, как-то совестно перед бедным птенцом.

Но положение безвыходное. Мне жаль его, но не настолько, чтобы до конца своих дней оставаться олушей. От старости эта птица может умереть только лет через пятнадцать, а то и двадцать… сколько вообще живут олуши?!

Я никогда не интересовался, знаете ли.

Да и мое настоящее тело столько просто не продержится. Олуша не сможет в нем существовать, она его убьет или покалечит. В лучшем случае меня упрячут в Госпитиум, и я пополню ряды одержимцев, телолишенцев, безумных психозрителей.

Надеюсь, Снежок сейчас присматривает за… мной, но он все-таки только кот, его возможности ограничены. Даже если он свяжется с Кустодианом, объяснит им все, если они организуют спасательный ритуал… сколько времени это займет?

И как это скажется на моей репутации? Майно Дегатти, блестящий молодой волшебник, будущий лауреат премии Бриара… по собственной дурости застрявший в теле олуши.

Я стану посмешищем.

Нет, ко всем хракам эту олушу. На кон поставлено слишком много, так что… как тут проще всего подохнуть?..

– Серьезно, Дегатти? – насмешливо спросил Бельзедор. – Вся твоя любовь к животным пропала в момент, когда ты понял, что для твоего спасения птенец должен умереть?

– Ну да, – пожал плечами Дегатти. – Я люблю животных, но я не адепт Священной Природы. Я ем мясо. И яйца ем.

– Вот видишь, мы не такие уж разные, – сказал Янгфанхофен.

Как только я догадался, как все исправить, то снова перевалился через край гнезда и засеменил к краю обрыва. Не к тому покатому склону, по которому скатился в первые минуты, а прямиком в пропасть, к морю и тюленям. Даже если они не едят птенцов – их туши меня просто раздавят.

Умирать будет больно, но ничего, вытерплю.

И я почти добрался. Почти перевалился через край. Почти упал… но в последний момент меня схватили чьи-то руки.

– Куда ж ты, малыш? – раздался оглушительно громкий голос.

Огромные ручищи подняли меня в небо. Как пара лопат. Словно великан… только это был не великан, а самый обычный человек.