Анастасия Латышевич - Трудно быть богиней

– Ясно. А где она сейчас? Почему они не вместе?

– А это тебе лучше у самого Дилария узнать. Если захочет – расскажет, – глядя на меня печальными глазками, сказал домовой.

Больше я мохнатика пытать не стала. Из-за меня у него, итак, настроение испортилось. Но для себя сделала пометку, «спросить при случае у Дилария», хотя вряд ли он поведает мне красивую сказку с хорошим финалом. Не зря же Бари погрустнел, когда я про Кселиму спросила. Но любопытство пересиливало совесть.

К моему счастью, случай представился довольно быстро. Однажды днём, когда я, лёжа на авторской кровати, по совету нашего умного ушастика, читала книгу «Растительный и животный мир Элоры», раздался негромкий стук в дверь. После приглашения, в комнату вошёл Диларий и задумчиво оглядел пространство. Он ещё ни разу ко мне не заходил с тех тор, как я поставила на дверь замок и, соответственно, не видел, как у меня здесь стало всё красиво и уютно.

Гость выглядел странным. Так и не доложив о цели визита, он заложил руки за спину, молча обошёл моё пристанище, явно думая о чём-то своём и изредка грустно улыбаясь. Я не стала его тревожить, а просто ждала, когда он сам со мной заговорит. Заняв наблюдательный пост, поудобнее усевшись на кровати и свесив ноги вниз, старалась вести себя как мышка, чтобы не нарушить немую тишину, в которую погрузилась моя мансарда.

Никогда прежде я не видела Дилария таким задумчивым, сосредоточенным, скорее даже мечтательным. Словно он что-то внезапно вспомнил, то, что было безумно давно и теперь кажется выдумкой. Оборотень подошёл к окну, тому самому, через которое открывался чудесный вид на осенний лес, далёкие горы, голубое высокое небо с белыми барашками облаков. Мне очень нравилось сидеть на подоконнике именно этого окна, так как второе выходило на задний двор, болтать ногой и смотреть в даль.

Диларий нежно провёл своей могучей пятернёй по недавно окрашенным рамам и открыл окно. Ворвавшийся прохладный поток воздуха, взметнул обновлённые занавески вверх, потрепал длинные волосы гостя, его бороду, словно приветствуя друга и стих. Оборотень улыбнулся, вдыхая свежесть улицы и легкий запах лака, который после моего капитального ремонта ещё не до конца выветрился.

– Её любимое окно. Спасибо, что позаботилась о нём, – произнёс Диларий после долгого молчания, встав ко мне в пол-оборота.

– Эм, пожалуйста! – немного растерялась я.

Немного подумав, решила, что может быть настал тот час, когда можно поговорить по душам? Вдруг он ответит? И чтобы не упустить момент, задала первый вопрос:

– Ты про Кселиму говоришь?

Диларий тихонько засмеялся, закрыл окошко и неторопливо повернулся ко мне, на этот раз всем корпусом, опершись о подоконник нижней частью спины.

– Ах, ты лисичка! Уже разведала? – пожурил он меня.

Оборотень выглядел вполне дружелюбно, на его губах играла лёгкая улыбка. Значит, он не сердится, а раз так, то можно расслабиться и безнаказанно трепать большого плюшевого мишку по полной программе.

– Не совсем. Знаю только имя.

Улыбка Дилария из озорной плавно преобразовалась в печальную, а потом и вовсе пропала. Его мысли уплыли куда-то далеко в прошлое, взгляд стал стеклянным, казалось, что он смотрит не на, а сквозь меня. Я невольно передёрнула плечами. А когда он заговорил, то голос его звучал гулко и безжизненно.

– Да. Её звали Кселима. Она тоже, как и я была оборотнем. Только превращалась в большую, прекрасную орлицу. Я строил эту мансарду для неё и это окно, в частности, – рассказчик ещё раз повернулся к окну и погладил его створки. – Она вылетала из него прямо в небо, какое-то время парила над домом, и лишь затем, летела дальше.

Я сидела очень тихо, стараясь не спугнуть удачу и не сбить Дилария с мысли, уж очень хотелось послушать его историю.

– Мы были счастливы тогда. И я бы многое отдал, лишь бы она снова была рядом со мной. Но это невозможно. Очередная война во имя короля Клайна забрала её у меня, – он сжал правую руку в увесистый кулак и стукнул им по стене. Деревянная обшивка скрипнула, из щели посыпалась труха, но панель, пережив удар, осталась целой. Диларий внезапно схватил себя за голову. – Я виноват! Как же я виноват пред ней! Зачем оставил? Зачем пошёл? Ради чего? – Несколько секунд оборотень боролся с собой, крепко сжимая виски, затем, расслабившись, опустил, наконец, руки. Медленно подошёл к стулу, который я починила и сел на него. Меня разобрала скрытая гордость, поскольку седалище выдержало вес моего гостя и даже не скрипнуло. – Когда гномы восстали, Кселима с самого начала хотела идти со мной, но я боялся за неё и оставил дома. Напрасно я так сделал. Зная её упрямый характер можно было догадаться, что она последует за мной. Но я был молод, наивен и ослеплён честью сражаться за короля. Моя орлица полетела за мной. И случилось самое страшно, что могло произойти с любящим сердцем. Один из гномов смертельно ранил её, а я не смог этому помешать.