Даниил Алексеев - Отряд разделяется

— Да, Лихолесские эльфы были нам ближе всех и по расстоянию, и по душе, — поддержал его Амрод. — Я помню, как мучался Трандуил, как он разрывался между сыном, любовью к своей зелёной Родине и долгом перед подданными. Он ведь мог уплыть вместе с Элрондом и Галадриэлью, но оставался до последнего. Трандуил понимал, что обречён покинуть Средиземье, но оттягивал исход ещё триста лет. И лишь когда большинство его подданных покинуло Лихолесье, он вынужден был уйти со своим народом.

— Я помню последние слова Трандуила, — добавил Маэлнор. — «Если бы я мог, то остался бы», — сказал он, и сколько горечи было в его глазах!

— Таков злой рок, — вздохнул Беарнас. — Мы словно волки, которые воют на луну, вспоминая о потерянных братьях, сидящих теперь на цепи. Нет, мы не жалуемся на свою судьбу, но нам обидно, что наши братья превратились в домашних собак.

— Да ведь и наши менестрели поют об этом! — воскликнула потрясённая урукхайка. — Ведь над нашим народом тоже висел злой рок, довлела чужая воля. Только это была Тёмная Воля.

— Валары, валары, кругом одни валары! — процедил сквозь стиснутые зубы Беарнас. — Какая разница, какой их цвет? Два кольца, два конца, а посередине Средиземье! Кольцо Света ничуть не лучше, чем Кольцо Тьмы, если оно одето вместо ошейника!

— Слушайте! — вскричала Кэшта, заразившись общим порывом. — У нас Лихак поёт об этом так:

— Ой, — спохватилась она. — Вы же не обиделись? Извините, я не подумала, что вы тоже бессмертные.

— Конечно, мы не обиделись, — успокоил её Амрод. — Свобода и для бессмертных свобода. И это естественно, что мы поём об одном, ведь мы братья, и настанет день, когда мы вместе споём в хоре Детей Илуватара, но мы будем петь не под дудку валаров, а собственными голосами!

— Слушай, а мы можем положиться на твоих друзей? — внезапно спросил Беарнас.

— Что ты хочешь этим сказать?! — возмутилась Кэшта.

— Нет, я не хочу сказать о них ничего плохого, но они ещё слишком наивны, и, по-моему, твои друзья, особенно хоббиты, слишком доверяют Гэндальфу. А ведь этот Митрандир на самом деле не добродушный старик, а коварный майар Олорин — верный слуга валаров.

— Валары и их слуги особенно опасны тем, что искусно могут скрывать свои истинные замыслы и своё подлинное обличье, — заметил Амрод. — Этим славились и Моргот, и Саурон, и Саруман. Но сторонники Манвэ намного превзошли их в умении маскироваться. Ведь, Верховный Валар родной брат Моргота, и, в сущности, цель у всех у них одна: господство на Арде. Главный принцип политики Манвэ — разделяй и властвуй. Валары боялись, что Дети Илуватара, объединившись, станут жить своим умом, и сделали всё возможное, чтобы не допустить этого. Они использовали противоречия между смертными и бессмертными, чтобы навсегда разделить Детей Эру, проведя между ними зловещую Черту. Что касается Блудных Детей Единого, порабощённых и изуродованных Морготом, то на них вообще навесили несмываемый ярлык «тёмных», которых можно уничтожать без всякой жалости.

— А ведь парень, как парень, только малость темноват, — перебил его Маэлнор и затянул новую песню:

…

— Может, мы немного погорячились относительно мордорских орков? — вздохнул Маэлнор. — Всё же они наши братья.

— В семье не без урода! — мрачно пробурчал Беарнас, щупая подбитый глаз.

— Может быть, пока не пришло их время, — примирительно изрёк Амрод. — Спой ещё что-нибудь напоследок и пора спать.

— Хорошо, я спою песню, которую, по преданию, пели Эльфы Запада, оставляя Митлонд.