Николай Туканов - Башня Шутника

– Слышь, верзила, если ты крайний, то я за тобой, – обратился гоблин к Урр-Баху.

Тролль оторвался от созерцания новой дырки на рукаве куртки и уставился на Кархи:

– Недомерок, если ты решил, что за подглядывание в замочную скважину здесь тебе будут еще и платить, то ты ошибся адресом. Это серьезная контора, а не школа форточников.

– Как-нибудь разберусь и без тупых троллей! – огрызнулся Кархи и крикнул подошедшему орку, чтобы тот не лез вперед.

На втором этаже здания гном в богатом темно-зеленом камзоле и с шитым золотом широком ремнем на объемном брюхе раздраженно захлопнул окно.

– Откуда только берется этот сброд?! На одного гнома или эльфа приходится по несколько грязных гоблов, тупых орков и людей, а запах перегара бьет в нос не хуже кулака. С этими уродами мы скоро разоримся!

Сидящие за широким столом эльф и орк переглянулись и засмеялись. Эту песню они слышали уже много раз. Гримбольд с трудом терпел эльфов, недолюбливал людей и орков, и терпеть не мог остальные расы. Может, именно поэтому первичный отбор претендентов в агентство доверили ему. Но Гримбольд не был бы гномом, если бы и тут не перегибал палку. Отсев среди «грязных животных» почти всегда доходил до ста процентов, несмотря на настоятельную нужду агентства иметь сотрудников из всех рас. Однако гном был неумолим.

Между тем дверь на улицу распахнулась и изумленная очередь увидела, как двое крепких людей вытаскивают внушительную бочку. Вслед за ними появился гном в простеньком сером плаще. Важно откашлявшись, он объявил гнусавым голосом:

– Хозяева нашего славного агентства в столь жаркий день с радостью угощают всех соискателей кружкой пива и желают удачи.

Очередь оживленно загудела, многие были не прочь промочить горло. Люди быстро установили бочку на небольшой крепкий столик и, не мешкая, принялись обходить очередь с кружками. Когда тролль сделал первый глоток, его глаза слегка округлились – пиво было кислым как сидр из зеленых яблок. Рядом стоящий гоблин витиевато выругался, но тоже допил – демонстрировать сейчас свой норов не следовало.

– Не удивлюсь, если здесь приложил жадные лапы какой-нибудь гном, – довольно громко сообщил Кархи троллю.

– Тогда нам здесь мало что светит, – заметил Урр-Бах, – нас они недолюбливают.

– Есть такое дело. А ты сам как к ним относишься?

Вместо ответа тролль выразительно сжал лопатообразную ладонь в не менее внушительный кулак. Гоблин выразительно ухмыльнулся.

Очередь тем временем двигалась вперед довольно быстро. Соискателей впускали по четверо, и большая часть из них уже через десять минут выходила обратно с хмурым обалделым видом, громкой руганью выражая свое недоумение, почему их не взяли. Увы, но скорость продвижения очереди все равно значительно уступала подвижности дармовой кислятины. Через полчаса тролль стал искать глазами высокие кустики в пределах видимости, но мощенная камнем улица показала ему здоровую фигу. Остальные претенденты усиленно двигали глазными яблоками и переминались на месте, то и дело проверяя, не настал ли их черед.

Когда Урр-Баха и Кархи вызвали, наконец, на собеседование и они вошли в здание, то перед ними вырос еще один человек с обходительной улыбкой. Он негромко поинтересовался, не желают ли господа освежиться перед встречей с хозяевами агентства.

Троллю было уже наплевать, что подразумевается под словом «освежиться», но появилась надежда на спасение. Учтивый человек провел Урр-Баха, гоблина и двух людей к невысокой кирпичной пристройке на заднем дворе, которая зачем-то соединялась со вторым этажом основного здания. Перед изумленными взорами страждущих предстали три двери с соответствующими надписями: «Уборная для людей», «Уборная для гоблинов» и «Уборная для троллей». Последняя висела на самой большой двери и ее размеры вполне позволяли пройти сразу двум таким троллям как Урр-Бах. Жертвы угощения ринулись вперед как солдаты на штурм вражеских ворот.

Кархи первым юркнул в свою дверцу и ошарашенно остановился, не веря своим глазам. Сортир для гоблинов представлял собой полутемный угол подъезда, словно перенесенный из одного из бесчисленных многоэтажных доходных домов столицы, где ютилась большая часть горожан. Рядом с дверью висел рукомойник. На стене было выцарапано грубое гоблинское ругательство. Кусок дегтярного мыла на подставке из битого кирпича и куча выкуренных косяков на полу довершала картину.

Проклиная неведомого шутника, гоблин оросил угол и мрачно уставился на мыло. Престижность детективного агентства оказалась под большим, размером с этот грязный угол, вопросом. Кархи решил, что после вчерашней пьянки в любом случае не помешает умыться. К его облегчению, вода оказалась вполне чистой. Хорошенько ополоснув лицо и шею, гоблин все-таки взял в руки мыло и брезгливо его понюхал. Запах дегтя заставил Кархи закашлять и отказаться от идеи засунуть его в карман. Гоблин сделал это без особого сожаления, благо за предыдущий месяц активного поиска работы у него уже накопились пара полотенец, три куска душистого цветочного мыла и даже небольшое зеркало, опрометчиво установленное на двери женского туалета одной газетной редакции.