Терри Пратчетт - Пехотная баллада

– Генерал Фракк и капитан Блуз говорят, что гордятся вами, – продолжал де Словв.

– Так Блуза повысили?

– Да. Фракк говорит, что для женщин вы отлично справились.

– Да уж, – сказала Полли. – Неплохо. Для женщин.

– Генерал сказал… – де Словв заглянул в блокнот, – что вы – цвет женщин Борогравии. Не хотите ли прокомментировать?

Вид у него был невинный, так что, возможно, де Словв действительно не понимал, какая яростная перепалка идет в голове Полли. «Вы – цвет женщин Борогравии. Мы гордимся вами». Эти слова преграждали путь, препровождали в специально отведенное место, поглаживали по головке и дарили на прощание конфетку. С другой стороны, надо же с чего-то начинать…

– Очень любезно с его стороны, – сказала Полли. – Но мы просто хотим закончить свое дело и вернуться домой. Как и все солдаты… – Она ненадолго задумалась и добавила: – А еще – горячего сладкого чая.

К ее удивлению, де Словв это записал.

– Последний вопрос, мисс. Как по-вашему, изменился бы мир, если бы в армию принимали больше женщин? – спросил он, улыбаясь. Наверное, вопрос был шуточный.

– Лучше спросите у генерала Фракка, – посоветовала Полли.

И хотела бы я видеть в эту минуту ее лицо…

– Да, но у вас-то есть свое мнение, мисс?

– Капрал.

– Извините. Капрал. Итак?..

Карандаш завис над бумагой. Это была ось, вокруг которой вращался мир. Де Словв записывал то, что слышал, а потом новости распространялись повсюду. Карандаш, возможно, слабее меча, зато печатный станок тяжелее осадного орудия. Несколько слов способны изменить все…

– Ну… – сказала Полли. – Я…

У дальних ворот началась какая-то суматоха. Показались несколько всадников. Должно быть, их ожидали, потому что во двор поспешно сбегались злобенские офицеры.

– Я вижу, князь вернулся, – произнес де Словв. – Полагаю, он будет не в восторге от перемирия. Ему навстречу послали верховых.

– Он может как-нибудь повлиять на исход переговоров?

Де Словв пожал плечами:

– Вряд ли. Он оставил здесь старших офицеров.

Высокий всадник спешился и зашагал к Полли – точнее, к двери, рядом с которой она стояла. Взволнованные чиновники и офицеры бежали следом, и князь нетерпеливо от них отмахивался. Но когда перед ним замахали чем-то белым, он остановился так внезапно, что несколько человек в него врезались.

– Э… – сказал де Словв. – Газета с рисунком, насколько я понимаю.

Князь отшвырнул газету.

– Да, это она, – подтвердил де Словв.

Генрих подошел. Теперь Полли могла рассмотреть выражение его лица. Князь метал молнии.

Де Словв, стоя рядом с Полли, открыл чистую страничку и откашлялся.

– Вы собираетесь с ним говорить? – ужаснулась Полли. – Когда князь в таком настроении? Да он же вас убьет!

– Но это мой долг, – ответил де Словв.

Когда князь и его свита достигли дверей, газетчик шагнул вперед и сказал слегка дрогнувшим голосом:

– Ваше высочество, не могли бы вы ответить на несколько вопросов?..

Генрих обернулся и нахмурился, а потом увидел Полли. На мгновение их взгляды скрестились.

Адъютанты князя хорошо знали своего начальника. Когда он схватился за рукоять меча, они сгрудились всей толпой, полностью окружив Генриха. Последовало яростное перешептывание, в котором выделялись громкие возгласы – преимущественно вариации на тему «Что?!». Наконец прозвучала кода: «Какого черта!»

Толпа расступилась. Князь медленно и осторожно смахнул пыль с безупречного мундира, мельком взглянул на Отто и де Словва и, к ужасу Полли, зашагал к ней…

…протягивая руку в белой перчатке.

О нет, подумала она. Но князь умнее, чем полагает Ваймс. Он умеет сдерживать свой гнев. А я – всеобщий талисман на удачу.

– Ради обоюдного блага наших великих держав, – сказал Генрих, – нам предлагают публично пожать друг другу руки в знак дружбы.

Он снова улыбнулся – по крайней мере, позволил уголкам рта приподняться.

Поскольку Полли не видела пути к бегству, она взяла огромную руку и послушно пожала.

– Ошень хорошо, – сказал Отто, хватая свой ящик. – Я сделаю только один рисунок, потому что, к сожалению, придется использовайт вспышку. Одна секунда, пожалюста…

Полли уже поняла, что произведение искусства, создаваемое за долю секунды, требует длительной подготовки, во время которой застывшая улыбка превращается в безумную гримасу, а то и в оскал мертвеца. Отто что-то бормотал под нос, устанавливая оборудование. Генрих и Полли застыли, не разнимая рук и глядя на ящик.