Терри Пратчетт: Пехотная баллада

Terry Pratchett

MONSTROUS REGIMENT

Copyright © 2003 by Terry and Lyn Pratchett

© В. Сергеева, перевод на русский язык, 2013

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( )

Полли отрезала волосы, стоя перед зеркалом, и почувствовала себя слегка виноватой из-за того, что ничуть этого не устыдилась. Волосы были ее главной гордостью, все говорили, что они чудесны, но за работой Полли обычно собирала их под сеточку. Она твердила себе, что природа зря старалась, но все-таки позаботилась, чтобы длинные золотые пряди до единой упали на расстеленный платок.

Если какие-то сильные чувства и владели ею в эту минуту, то исключительно разочарование при мысли о том, что Полли не понадобилось ничего, кроме стрижки, чтобы сойти за юношу. Не пришлось даже бинтовать грудь (Полли слышала, что так делают всегда). Природа позаботилась, чтобы здесь у нее трудностей не возникло.

Результат возни с ножницами получился… слегка странным, но не хуже, чем бывают иные мужские прически. Сойдет. По обнаженной шее прошел холодок, но не только потому, что Полли рассталась с длинными волосами. Она чувствовала Взгляд.

Герцогиня смотрела на Полли со стены над кроватью.

Это была скверная гравюра, раскрашенная вручную, преимущественно в два цвета – синий и красный. Она изображала пожилую женщину; отвисший подбородок и слегка выпученные глаза могли навести иного циника на мысль, что кто-то сунул ей в вырез платья рыбу, но в этом странном, безжизненном выражении лица художник сумел передать нечто большее. Глаза на некоторых портретах следят за тобой. Взгляд Герцогини пронизывал насквозь. Ее лицо было в каждом доме. Жители Борогравии росли с мыслью о том, что Герцогиня смотрит на них.

Полли знала, что такой же рисунок висит в комнате родителей. Когда мать была жива, каждый вечер она делала перед ним книксен. Полли протянула руку и перевернула гравюру лицом к стене. Внутренний голос сказал «нет». Но Полли одержала верх. Она уже решилась.

Потом она натянула братнину одежду, упаковала содержимое платка в мешочек, сунула его на дно сумки вместе с чистой рубашкой, положила записку на кровать, забрала вещи и вылезла в окно. По крайней мере, в окно вылезла Полли, но земли коснулись ноги Оливера.

Рассвет только-только превращал темный мир в монохромный, когда Полли проскользнула через двор харчевни. Герцогиня наблюдала за ней и с вывески. Отец всегда был верноподданным, по крайней мере, пока не умерла мать. Вывеску в этом году не подновляли, ее засидели птицы, и казалось, что Герцогиня косит.

Полли удостоверилась, что тележка вербовщика по-прежнему стоит перед трактиром. Яркие флаги повисли, отяжелев от ночного дождя. Толстяк сержант вряд ли собирался отправиться в путь раньше чем через несколько часов. У нее было много времени. Этот тип скорее всего принадлежал к тем, кто завтракает не торопясь.

Она вышла через калитку в задней стене и зашагала по холму. Добравшись до вершины, Полли обернулась и посмотрела на просыпающийся городок. Из нескольких труб поднимался дымок, но в харчевне еще никто не встал, поскольку Полли всегда поднималась первой и будила заспавшихся служанок. Она знала, что вдова Кламберс осталась ночевать (отец сказал: «Дождь слишком сильный, чтоб отпускать ее домой»), и, честно говоря, надеялась, что так будет и впредь – ради отца. В городе хватало вдов, а Ева Кламберс была добродушной особой, которая вдобавок превосходно пекла пироги. Долгая болезнь жены и отсутствие Поля измучили отца. Полли радовалась, что он вновь обретает силы. Старухи, которые проводят целые дни, сердито глазея из окошек, непременно будут все разнюхивать, злиться и ворчать, но так всегда было. Никто их уже не слушает.

Она подняла глаза. В прачечной Работной школы для девочек уже топили печи. Школа грозно нависала над окраиной городка – большая, серая, с высокими узкими окнами. Там всегда царила тишина. Когда Полли была маленькой, ей сказали, что туда отправляются Плохие Девочки. Но взрослые не объяснили, кто они такие, и к пяти годам у Полли сложилось смутное впечатление, что быть плохим значит не ложиться спать, когда велено. В восемь лет она поняла, что в Школу можно запросто угодить, если купить брату краски.