Андрей Белянин - Гаврюша и Красивые

второе – превратиться в торшер или плинтус и сыграть скромную роль декорации;

третье – сбежать в спальню, накрыться одеялом и спать до полного убытия тёщи на её законную жилплощадь.

Но каждый раз, решаясь на побег, папа слышал железный приказ: «Сиди!» Жена и тёща отдавали его по очереди, неизменно ласковым тоном, но суть от этого не менялась.

Итак, беседа с Егором ужасно встревожила бабушку – вызвала приступ гипертонии, сбила сердце с привычного ритма и лишила несчастную сна. Едва чета Красивых вернулась с работы, как героическая пенсионерка сразу увела их в гостиную, прикрыла двери и потребовала от каждого подробного отчёта о странностях детских фантазий и посторонних мужчинах в доме.

Первым не выдержал Вал Валыч, он рвал и метал, и никакие двери не могли загасить его зычный гнев, рвущийся на волю. Ишь чего захотела! Отчитывайся тут перед ней! Мало ли чего Егорка напридумывал? У мальчика детство вовсю играет, он может не только Гаврюшу, но и чёрта лысого придумать. Что же теперь, в каждой его фантазии реальных людей видеть?

Нормальный мальчик, активный, умный, с развитым воображением. Одно море в ванной чего стоит! Слишком развитым? Чересчур? Патология? Кто бы говорил о патологии! Вот досужая старух… бабушка! Всё вам надо, да всё вам не так и не эдак! Что?!! Это я не мужик?! И двое детей не аргумент?! Ну, знаете ли, если мы перешли на личности, то уж вы вообще…

Когда инициатива была перехвачена мамой, бабушка уже потеряла дар речи, рухнула на подушки и стонала примерно час. За это время мама с папой поужинали и получили от сына более-менее внятные объяснения странного поведения Светланы Васильевны. Они решили пойти извиниться и превратить скандал в шутку.

Но бабушка и все её верные болезни не шутили. Вопреки здравому смыслу больная категорически отказывалась как от госпитализации, так и от предложения сменить тему.

– Вот скажите мне, отец с матерью, где сейчас Глаша в такое-то позднее время? – спрашивала она, сдвигая со лба компресс, который папа мысленно заталкивал ей в рот.

– У подруги ночует, – хмуро отвечал Вал Валыч, изучая взглядом сувенирную шашку, подаренную друзьями и висящую на стене.

Бабушка ликовала без слов, молча поедая маму глазами.

– Видела, чем вы их кормите, – «прокуратура» понеслась по новой, – одни перекусы, банки да коробки, прости господи! Это ж дети, им горячего надо, домашнего… Когда я тебя растила, Александра, я тесто сама ставила, сама пельмени лепила, сама супчик с домашней лапшой придумывала. Неужели у всех теперь как у вас? Я вот тут смотрела одну передачу…

За дверью прятались и подслушивали Егор с Гаврюшей, оба попеременно зевали. Друзья разлеглись на полу и битый час пытались придумать выход из ситуации. Мальчик хмуро потёр засыпающие глаза.

– Гаврюш, что нам сделать? Они никогда не ссорились, а тут вдруг… Я боюсь за бабушку, старенькая она…

– А я больше за папу, – буркнул домовой и задумчиво почесал бородёнку, – ой, не сдержится, ой, посадят ведь, годков на пятнадцать…

– Не понимаю.

Гаврила вздохнул и приподнялся на локте.

– Вырастешь, обженишься, поймёшь. – Тут он резко вскочил и засиял словно звёздочка. – Значит, так… я за ключами, а ты одевайся и бегом к чердаку.

Егор не успел спросить, что за ключ и почему надо бежать к чердаку, как мужичок сгинул. Вдруг сквозь стекло папин силуэт поднялся и вырос.

– А ты что здесь делаешь?! Вы только посмотрите! – воскликнул Вал Валыч нарочито громко. – Ты давно должен быть в постели! Давай-ка я отведу тебя в спальню.

– Может, лучше я?! – с мольбой в голосе предложила мама.

Егор понял, что ему решать, кто будет спасён. Несчастный, усталый Вал Валыч сейчас был копия бездомного пса, которого мальчик время от времени подкармливал на школьном дворе.

– Не беспокойся, мам, – промямлил мальчик, – папа отведёт. Выздоравливай, бабуль!

Отец сопроводил своего спасителя до детской, присел на корточки и с видом заговорщика прошептал:

– Спасибо за понимание, сынок, с меня причитается. Ложись-ка ты спать, хорошо? И я лягу.

Егор молча кивнул и похлопал старшего по плечу. Каждый ушёл к себе.

Первым, что юный полуночник увидел, включив лампочку, было его полное зимнее снаряжение, аккуратно разложенное на кровати: сапожки, штанишки, свитер, пуховик, шарф, варежки и шапка. Вспомнив слова Гаврюши, мальчик понял, что их ждёт приключение. Храброе, чуткое сердце Егора велело не медлить. Он чувствовал себя матёрым десантником перед вылетом на задание. Экипировался он, как и положено десантникам, «пока спичка горит».