Андрей Белянин - Гаврюша и Красивые

Напасть на Кощея богатыри с царевичами решили ночью, когда керосиновая лампа луны коптила небо над замком. Дрожащие от злобы и холода летучие мыши кружили над зубцами каменных стен, а внизу, на главной площади, Кощей открывал очередную вечеринку. Много гостей именитых к нему съехалось, тут и ведьмы плясали вкруг шеста, и упыри у барной стойки толкались, и скелеты конкурс красоты устраивали, и лешие новые контракты заключали. Всем весело, всё на халяву, отчего ж не посидеть у злодея костлявого…

Сам Кощей Бессмертный слыл модником и больше всего на свете боялся выглядеть старой развалиной. Поэтому спортом занимался, овсяную кашу ел и чистить зубы не забывал регулярно. На свой лысый череп, которому самое место на музейной полке, надевал Кощей красивый парик в духе Элвиса Пресли. Впавшие глазницы прятал под солнцезащитными очками, фигуру костлявую – под белым приталенным пиджаком короля рок-н-ролла и брюками-дудочками, заправленными в ковбойские сапоги. Вместо гитары Бессмертный носил на ремне чью-то вечно расстроенную тазобедренную кость с куском позвоночника, на три струны.

Хор блохастых гиен из Южной Африки затянул кислую песню о голодном брюхе, от которой портилось пищеварение. С десяток мышей попадали без памяти на головы гостей, а уж гости подобрались один другого краше, вы же помните? Так вот, плюс к тому ещё черти рогатые, волки-оборотни, вурдалаки с пятачками поросячьими, водяные с рыбьим хвостом – та ещё фауна. Раз увидишь, до старости заикаться станешь…

– Дамы и господа! – томным загробным голосом провозгласил со сцены Кощей и поклацал зубами. – Я исполню вам песню собственного сочинения, о том, как я люблю русских красавиц. Особенно на ужин!

Гости гадко захихикали, оценив самую скучную шутку. Бессмертный ударил по струнам тазобедренной гитары, и все в радиусе ста метров заткнули уши.

Подмостки, на которых пел Кощей, были сколочены из лукоморного дуба. В двух шагах от сцены сидел на цепи учёный кот – он подрабатывал дежурным зрителем, на случай нехватки публики.

И вот как раз когда Бессмертный занёс над трепещущими струнами костяшки пальцев, желая дать второй аккорд, на замковых стенах вдруг появились богатыри. С мечами, копьями и неласковыми выражениями лиц.

– Гаси композитора, братцы!

Тут и началась настоящая вечеринка. Гиены истошно завизжали и бросились врассыпную. Полетели отшибленные рога направо и налево, оборотни трусливо поджали волчьи хвосты и лезли под стол, пятачки познакомились с кулаками, ведьмы окосели на месте, а лешие начали размахивать международными удостоверениями неприкосновенности.

На богатырей, равно как и на царевичей, это никакого впечатления не произвело, так что лешим тоже досталось на орехи. Жалкое сопротивление было подавлено в зародыше, уж очень они там попривыкли к безопасности. Злодеи, мозг маленький, что попишешь…

Сам Кощей держался до последнего. Он гордо ждал, когда рассерженные отцы, мужья, женихи и братья поднимутся на сцену. Даже с места не сдвинулся. Хотя петь, конечно, перестал. А когда его окружили, надменно бросил:

– Дурачьё! Деревенщина-засельщина! Я ж бессмертный!

И на том с размаху так получил кулаком в челюсть, что летел с попутным ветром метров двести, прямо через стену замка.

С той стороны, на болотах, стояло что-то наподобие большущего каменного сарая. Жил в том сарае трёхголовый Змей Горыныч, наипервейший приятель Кощея по всем злодейским делишкам. Но так как за последние сто лет никто самовольно в Кощеевы владения не совался, Змей основное время тихо себе дрых, почёсываясь и причмокивая. Вокруг его жилища по земле были разбросаны бараньи, коровьи и даже человеческие черепа.

Когда битый Кощей на четвереньках пришёл к Горынычу в будку и начал долбить головой дверь, Змей валялся на спине, задние лапы его сонно подёргивались, поэтому гостю он открыл далеко не сразу…

– Фазве так мовна? – шумно возмущался Бессмертный. – Носью, пез пйедупйефдения, пез опьяфления фойны?!

Его передние зубы остались на сцене, но вот-вот должны были вылезти новые. Парик болтался на сапоге, как волосатая бахила, а на грязном пиджаке чётко просматривались отпечатки подошв богатырских сапог сорок пятого размера.

– Пофли намстим этим нахалам дейефенским?

– Не, не сейчас. – Лезть в драку с кучей богатырей сразу Горынычу тоже не улыбалось. – Пущай расслабятся, успокоятся, тут мы и намстим со страшной силой!