Йен Стюарт - Наука Плоского мира

Мы выступаем в защиту тропических лесов, потому что там якобы «может найтись лекарство от рака». Но на самом деле экстеллект просто хочет сохранить тропические леса, а «антираковый» довод поможет убедить даже крохоборов и дураков. Может быть, он и не лишен реального основания, но в действительности мы чувствуем, что мир, в котором есть тигры, орангутаны, тропические леса и даже самые маленькие невзрачные улитки, – такой мир более здоров и интересен для людей (не говоря уже о тиграх, орангутанах и улитках), тогда как мир без них будет опасной мрачной территорией. Иными словами, доверяясь инстинктам, которые вроде бы нас еще никогда не подводили, мы думаем, что тигры – просто милашки (по крайней мере, они довольно милы, когда находятся на безопасном расстоянии).

Может показаться, что это замкнутый круг, но в нашем маленьком круглом человеческом мирке мы научились пользоваться подобными аргументами. И кто нам может сказать, что мы не правы?

РИНСВИНД ШЕЛ, АККУРАТНО ПЕРЕСТАВЛЯЯ НОГИ, К СЕБЕ В КАБИНЕТ, бережно держа в руках шарик Проекта.

Можно было ожидать, что вселенная окажется потяжелее, но эта, вероятно, была не из таких. Наверное, все дело было в пустом пространстве.

Аркканцлер подробнейшим образом объяснил Ринсвинду, что да, он, конечно, будет и дальше называться Бесподобным Профессором Жестокой и Необычной Географии, но лишь по той причине, что перекрашивать табличку на двери обойдется дороже. Он не имеет права получать жалованье, проводить лекции, выражать собственное мнение или что-то в этом роде, отдавать приказы, носить парадные мантии и публиковаться в печати. Зато он сможет приходить на обед – при условии, что не будет чавкать.

Ринсвинду казалось, что он попал в рай.

Перед ним возник Казначей. Миг назад был пустой коридор, и вдруг появился задумавшийся волшебник.

Они столкнулись. Медленно вращаясь, сфера взлетела вверх.

Ринсвинд отпрянул от Казначея, проследил глазами за дугообразным полетом сферы и, бросившись вперед так, что захрустели ребра, поймал ее в нескольких дюймах над каменным полом.

– Ринсвинд! Только не говори ему, кто он такой!

Ринсвинд оглянулся, сжимая маленькую вселенную, и увидел волшебников во главе с Чудакулли, медленно, с опаской идущих по коридору. Думминг приветливо помахивал ложечкой с желе.

Ринсвинд покосился на озадаченного Казначея.

– Но он же Казначей, разве не так? – спросил он.

Казначей растерянно улыбнулся и с хлопком исчез.

– Семь секунд! – закричал Думминг, бросая ложку и вытаскивая блокнот. – Это значит, что он сейчас переместился… Точно, в прачечную!

Волшебники убежали, за исключением Главного Философа, задержавшегося свернуть самокрутку.

– Что это с Казначеем? – спросил Ринсвинд, поднимаясь на ноги.

– Юный Думминг полагает, что он подхватил Неопределенность, – пояснил Главный Философ, облизывая бумагу. – Как только его тело вспоминает свое имя, оно тут же забывает, где должно находиться. – Он сунул кривую цигарку в рот и начал разыскивать по карманам спички. – Еще один обычный день в Незримом университете.

И покашливая, двинулся прочь.

Ринсвинд же со сферой отправился по лабиринту сырых коридоров в свой кабинет. Там он расчистил для нее место на полке для сферы.

Судя по всему, ледниковый период закончился. Ринсвинд задумался о том, что происходит там сейчас, какое брюхоногое, млекопитающее или рептилия затягивает пружину, которая подбросит его на вершину мира. Без сомнения, совсем скоро какое-нибудь существо вдруг разовьет излишне большие мозги, которыми вынуждено будет воспользоваться. Оно оглядится вокруг и провозгласит: как же замечательно, что целью вселенной является создание и развитие такого существа, как оно само.

Ребята, вас ждет немало сюрпризов…

– Ладно, выходи, – сказал Ринсвинд. – Они потеряли к нему интерес.

Из-за кресла выбрался Библиотекарь. Орангутан чрезвычайно серьезно относился к вопросам университетской дисциплины, несмотря на то что всегда мог сдавить чью-нибудь голову так, что мозги вытекут через нос.

– Они сейчас ловят Казначея, – продолжил Ринсвинд. – Как бы там ни было, не думаю, что это были те приматы. Без обид, приятель, но мне они вовсе не показались подходящими для такого дела.

– У‑ук!

– Скорее всего, это был кто-то из морских обитателей. Уверен, мы не видели и малой части того, что там творилось. – Ринсвинд подышал на сферу и протер ее рукавом. – А что это за рекурсия? – спросил он.