Йен Стюарт - Наука Плоского мира

Наверное, у нас есть выбор. Можно покинуть Землю, как мы уже говорили. С изрядной долей оптимизма, существует вероятность наличия где-то других маленьких голубых планеток… На планетах земного типа по определению должна существовать жизнь. Именно поэтому они и называются планетами земного типа. Но чем больше планета будет походить на Землю, тем больше проблем она может нам доставить. Не беспокойтесь о вооруженных лазерами монстрах, с ними вы всегда сможете поговорить . О чем? Да хоть о лазерах. Настоящей проблемой станет что-нибудь очень-очень маленькое. Просто утром вы обнаружите у себя сыпь, а к вечеру ваши ноги распухнут, как сардельки [74].

Но вы вполне можете остаться на Земле. Надеемся, вам повезет, как везло до сих пор. Но не будет же вам везти вечно? Биологические виды живут в среднем около 5 миллионов лет. В зависимости от того, что понимать под человечеством, мы, должно быть, где-то посередине этого срока.

Было бы неплохо оставить тем, кто придет вслед за нами, какую-нибудь записочку со словами: «Мы здесь были», что, кстати, и обойдется намного дешевле других проектов. Будущим расам будет любопытно узнать, что если они и одиноки в пространстве, то вовсе не одиноки во времени.

Впрочем, вполне вероятно, мы уже это сделали: зависит от того, как долго просуществуют вещи, оставленные нами на Луне, и от того, найдутся ли через сто миллионов лет желающие ее посетить. Если найдутся, то они обнаружат покрытые пылью части спускаемых ступеней «Аполлонов» и подивятся, что означает надпись «Ричард М. Никсон».

Насколько же счастливее нас обитатели Плоского мира! Они точно знают, что живут в мире, сделанном специально для них. При наличии голодной черепахи и четырех слонов у космического мусора нет ни единого шанса устроить катастрофу: его просто слопают, и дело с концом. Массовые вымирания там случаются скорее по причине магических недоразумений, а не из-за случайных камней или погодных отклонений. Может быть, эффект тот же самый, но по крайней мере всегда есть кого пристыдить .

К сожалению, все это благолепие резко уменьшает возможность задавать интересные вопросы. К тому же на большую их часть давно уже нашлись ответы. Всем там правит определенность. Сами понимаете, Наверн Чудакулли – совсем не тот человек, который будет терпеть Принцип Неопределенности.

Возвращаясь к Круглому миру, стоит, пожалуй, задержаться на одном моменте.

Предположим, что, кроме нас, в космосе никого нет. Доводы в пользу существования разумной жизни в других мирах основаны по большей части на горячем желании спорщиков. К последним относимся и мы. Но подобные споры – это карточный домик, в основании которого не хватает одной карты. Мы имеем информацию о существовании жизни только на одной-единственной планете. Все остальное – это беспочвенные догадки и ничем не подкрепленная статистика. С одной стороны, жизнь может быть вполне обычным явлением во Вселенной, настолько обычным, что даже в атмосфере Юпитера могут обитать какие-нибудь живые газовые шары, а в ядре каждой кометы – сидеть колонии микроскопических «кисельных капель». А может статься, что кроме нас – хоть шаром покати.

Возможно, разумная жизнь существовала и до появления человечества и возникнет снова после того, как выйдет наш срок и мы превратимся в очередной слой минеральных отложений. Мы этого не знаем. Время не просто уносит прочь всех своих детей, как поется в одном из псалмов, оно стирает целые континенты, на которых они жили.

Короче, во Вселенной в миллиард «дедушек» шириной и триллион «дедушек» длиной, может существовать период всего в несколько сотен тысяч лет, во время которых на какой-нибудь планете может завестись биологический вид, озабоченный преимущественно сексом, поиском еды и выживанием.

Это наш Плоский мир. В этой маленькой нише пространства-времени мы изобрели богов [75], философию, этические системы, политику, неисчислимое количество сортов мороженого и даже такие таинственные штуки, как «естественное право» и «скука». Стоит ли переживать по поводу вымирания тигров или смерти последнего орангутана в зоопарке? Ведь слепая стихия уже наверняка множество раз уничтожала виды куда более красивые и достойные выживания.

И все же нам кажется, что их существование имеет значение. В конце концов, мы сами изобрели понятие «значимости». Нам представляется, что мы должны быть умнее, нежели раскаленный камень в милю шириной или ледник размером с континент. Представляется, что в разных частях света и в разное время разные люди независимо друг от друга изобрели конструктор «Собери человека». Первыми деталями были запрет на убийство, воровство и инцест, но постепенно он усложнился до ответственности перед природой, над которой, несмотря на способность нанести ей непоправимый урон, у нас имеется божественная власть [76].