Татьяна Андрианова - И грянул в Хренодерках гром…

– На, гад! Получи!

«Гад» расстроился еще больше. Зубы монстра увязли в туше, он мотал головой как собака, схватившая слишком большую кость и не желающая с ней расставаться, моргал желтыми глазами с змеиными вертикальными зрачками и утробно рычал. На Вешила снизошло озарение.

– О! Как это я мог забыть?! – шлепнул рукой по лбу он. – Плаксикуса придорожного можно убить только в глаз.

И стал тыкать уже более целенаправленно.

Монстр зашипел, собрался с силами, уперся четырьмя лапами и хвостом, взрыл землю и единым мощным рывком стащил злополучное животное с мага. С влажным хлюпаньем извлек увязшие зубы (часть, правда, осталась в туше, но тут уж было не до пересчета), распахнул бездонную пасть и бросился к ошеломленному Вешилу, явно намереваясь добить подранка. Маг попробовал отползти, но не преуспел и сделал единственное, что пришло в голову – выставил вперед руку с клинком. Зубы твари почти сомкнулись на руке мужчины. Ему повезло, можно сказать, впервые за этот день – рука попала на место, где зубы оказались выдранными (даже после смерти конь продолжал служить хозяину), и меч погрузился в беззащитное небо монстра. Яд вперемешку с кровью потек по руке, обжигая кожу. Предсмертный вопль монстра заглушил вопли самого мага. Подкустовный выползень встал на дыбы, молотя когтями воздух и безуспешно пытаясь вытащить меч из раны. «Не забыть записать… Рот Плаксикуса придорожного уязвим, и его вполне можно убить, воткнув меч в верхнее небо и поразив при этом мозг. Но лучше все-таки использовать для этих целей копье», – подумал Вешил. Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, – это огромная туша монстра, неотвратимо надвигающаяся на него…

Сарат неторопливо трусил по дороге из Больших Запруд в родные Хренодерки на широкой спине сивого мерина. Конягу звали Мальчик, хотя эта кличка была дана ему примерно лет пятнадцать назад. Теперь же животное находилось на заслуженном отдыхе и годилось только для зимнего подвоза хвороста или бочки для полива капусты на огородах. Из-за абсолютного спокойствия мерина его запросто давали для работ даже детям, потому что испугаться и понести этот флегма в принципе не мог, а такой аллюр, как галоп, давно почитал недостойным своей почтенной особы.

Но все когда-то бывает в первый раз. Эту простую истину Сарат благополучно позабыл, горестно размышляя о том, что в родном селении все мужчины отправились в поход на нежить, нагло испортившую знатные поминки по ведьме. А сама ведьма умудрилась покинуть место своего захоронения и наделить огород хренодерского головы дивными посадками хрена, чьи корни не всякий мужчина обхватить сумеет – длины рук не хватит, да и прослезится, конечно, тоже. По всему видно, события в Хренодерках назревали интересные, времена наступали неспокойные. Тут бы парню проявить себя с лучшей стороны, покрыться славою геройскою с ног до головы, тогда, глядишь, и голова смягчился бы и благословил свою старшую дочку Доненьку за него замуж. Только вот сам хренодерский голова Панас Залесский вовсе не стремился породниться с бедным парнем, чье состояние исчерпывалось парой облезлых кур да почтенного возраста петухом. К тому же мужчина оказался злопамятен и вовсе не забыл, как водил парней сватать ведьму Светлолику, но те не только не очаровали лесную отшельницу, но и обозлили ее до крайности.

Тягостные думы парня были самым предательским образом прерваны нервным визгом внезапно вздыбившегося коня, узревшего проползавшую через дорогу гадюку. Не ожидавший такого финта от еще минуту назад еле передвигавшего копыта мерина Сарат удивленно подпрыгнул на месте, полностью позабыв, где находится, и грохнулся вниз в дорожную пыль, пребольно ударившись копчиком о землю. Сивый Мальчик, благополучно позабыв о своих почтенных летах, сделал скачков пятьдесят, неприлично вскидывая зад, но вспомнил, что он все-таки представитель благородного конского племени, затормозил и степенно принялся щипать траву, словно ничего не произошло. А парень на дороге сидит… Ну мало ли чего на дороге валяться может. Не на все же обращать внимание следует, хотя некоторые вещи лучше все-таки обойти.

– Ах ты, волчья сыть, травяной мешок, зараза сивая! Ты чего, паразит, надумал брыкаться?! – искренне возмутился Сарат лошадиным произволом.

Мальчик повел ухом в сторону незадачливого всадника и отвернулся, рассудив, что такие грубые слова просто не могут относиться в его адрес. Пришлось парню подниматься на ноги и отправляться ловить свой транспорт. Обидно, а что делать? Не сидеть же в пыли весь день. Сарат потянулся, проверяя целостность костей и суставов, побил руками по льняным порткам, отчего они чище все равно не стали, погрозил наглой скотине кулаком и возблагодарил Всевышнего, что не сломал и не вывихнул чего-нибудь. На дороге, как на грех, никого нет, и помочь ему было бы некому. С другой стороны, в безлюдности пути тоже есть свои преимущества – свидетелей позорного падения тоже не было.