Татьяна Андрианова - И грянул в Хренодерках гром…

«Повезло!» – ошалело подумал обладатель широкой груди и антимагического амулета, закатив глазки и сползая по шершавому стволу сосны.

Дерево покачнулось и с душераздирающим скрипом рухнуло, потянув за собой группу социально опасных мужчин.

«Досадно! Такое заклинание пропало!» – сплюнул маг и удвоил попытки выбраться из-под гнедого.

Если бы не талисман, выигранный в кости после прошлого ограбления мага, оставшихся разбойников разметало бы на несколько метров вокруг, прервав тем самым их многолетнюю карьеру на ниве грабежа. Но, видимо, Всевышний в милости своей решил дать грешникам еще один шанс исправиться и ступить на путь покаяния. Только нападавшие отчего-то не спешили вступать на спасительный путь раскаяния, вместо этого вскочили на ноги, отряхнулись, как стая дворовых собак, взревели и пошли в наступление.

«Это конец! – обреченно подумал Вешил. – Но хрен я вам достанусь, с собой парочку точно прихвачу».

И стал плести еще одно заклинание, сильное и действенное. Оно грозило лишить его практически всего магического резерва, но зато давало мощный взрыв, способный уничтожить все вокруг.

В это время за спинами нападавших раздался дикий рев, и из-под поваленной сосны выскребся ящер размером с телка. Разбойники вздрогнули. Ящер зашипел и кинулся на них с прытью, невероятной для такого неуклюжего существа. С ощеренных клыков на землю с шипением падала ядовитая слюна.

– Ух ты! Плаксикус придорожнус! – искренне восхитился магистр. Он перестал плести заклинание, извлек из седельной сумки перо, кусок пергамента и принялся строчить со скоростью самописного пера, приговаривая вслух: – Та-а-ак… Плаксикус придорожнус – нежить из семейства ящеровидных. Селится преимущественно по обочинам проезжих дорог и нападает на одиноких путников. В зубах нежити содержится яд, не только умертвляющий свои жертвы, но и способствующий преобразованию внутренних тканей в студенистое вещество, годное для последующего пищеварения. После укушения жертвы ящер способен идти следом несколько часов, пока жертва не лишится сознания. Преследуя добычу, Плаксикус придорожнус издает плаксивые всхлипывания, отпугивая возможных конкурентов. В простонародье же нежить получила название Подкустовный выползень, так как преимущественно выползает из кустов. Встреченный мною довольно крупный экземпляр… та-а-ак… А какого же он размера? – покусывая кончик гусиного пера, вопросил маг.

– А-а-а-а! – бодро откликнулись разбойники, в ужасе ломясь через кусты.

– Ну вот как с такими работать? Надо было сначала измерить, а уж потом убегать. Я бы им и рулетку дал, – тяжело вздохнул Вешил. – До чего же местное население невежественное. И с этими людьми приходится двигать науку вперед! Однако надо бы выбираться. Как бы еще кто-нибудь не пришел.

И как в воду глядел. Плаксикус придорожнус немного погонял разбойников по кустам и полям да вернулся. Оно и понятно. Бегать за удирающей со скоростью бегового зайца добычей не так интересно, как употребить практически обездвиженного на дороге путника. Ящер вылез из кустов тихо и неожиданно для монстра подобных размеров – сказывалась многолетняя тренировка. Вешил вздрогнул, до него только что наконец дошло, что он почти неподвижен, а нежить уже проявила недюжинные способности к бегу на короткие дистанции. Маг забился под лошадиной тушей, как раненая птица со стрелой в крыле. Плаксикус не стал дожидаться исхода бестолковых трепыханий, рассудив, что сожрать лошадь вместе с всадником всяко лучше, чем просто лошадь, раззявил зубастую пасть и бросился в атаку. Мужчина плотно прижался к издохшему коню, и опасные зубы нежити прошли в нескольких миллиметрах от его головы и взрыли землю. Комья полетели во все стороны, из пасти монстра пахнуло такой несусветной вонью, что Вешил едва не задохнулся, горько пожалев об опрометчивой отмене заклинания против запахов.

– Ну и вонючка же ты! – борясь с рвотными позывами, выдохнул он и из последних сил рванулся к седельной сумке, к рукояти любимого меча.

Клинок был дорог и в магическом и в материальном смысле. В закаленную в горне горных гномов сталь вплетались заклинания на уровне сердечника. Маг-заклинатель расстарался, вложив, помимо основного заклятия против разрушения, еще и заклинания против нежити, да еще и самозатачивание. Такой клинок стоил баснословно дорого, а у Вешила еще и передавался по наследству. В бедре что-то хрустнуло, нога отозвалась дикой болью, в глазах появились круги, но слабеющие пальцы все-таки сжались на вожделенной рукояти и что есть силы рванули меч к себе. Ящер разочарованно взревел и кинулся вновь. Хитроумная рептилия на сей раз решила цапнуть беззащитную ногу, лежащую на боку гнедого. Ее-то точно спрятать не удастся. Замерший в ужасе маг умудрился-таки дернуть конечность в сторону, и монстр с противным треском раздираемой плоти погрузил зубы в конскую тушу. Совершенно позабыв о том, что Плаксикуса можно убить, только попав ему копьем либо мечом в глаз (в такие моменты как-то не до воспоминаний о лекциях по монстроведению), маг ткнул ревущему и брызжущему ядовитой слюной выползню лезвием в нос. Клинок со скрежетом соскользнул с бронированной морды. Маг смачно выругался и добавил хорошего пинка.