Святослав САХАРНОВ - ШЛЯПА ИМПЕРАТОРА или всеобщая сатирическая история человечества в ста новеллах

Влас Дорошевич опрокинул все. Он жил в Одессе и писал так:

"Словно лес осыпается осенью.

Осыпается жизнь...

Умер Анри Рошфор".

Он ставил точек в двести раз больше чем запятых. Его фразы были коротки и остры, как гвозди.

У него учились все. Имя его забыто. Осталась фраза.

Еще Дорошевич занимался только тем, чем и должен заниматься журналист: он добывал удивительные новости. Когда Станиславский и Немирович Данченко пригласили английского режиссера Гордона Крэга ставить во МХАТе "Гамлета", Дорошевич сообщил, что делается в театре:

"Офелия, королева, король, – рассуждал у него Крэг, – может их вовсе нет? Один Гамлет. Декораций никаких... Или нет – дайте мне сочную ядреную декорацию. Забытое кладбище, забытые Иорики. Корову можно пустить на кладбище... А, вообще, чтоб я стал ставить эту пьесу? За кого вы меня принимаете. Пять актов человек колеблется – убить ему Клавдия или не убить. А убивает Полония. Словно устрицу съел..."

Может, журналист все это и придумал. Но он угадал – пьеса не получилась.

Влас Дорошевич был, как гора. После него снова – равнина. Развелась армия журналистов, которые не ищут удивительные новости, а занимаются какими-то странными делами. Михаила Кольцова Сталин послал в Испанию. Когда война с Франко была проиграна, Кольцова расстреляли. Корреспонденции из Испании он присылал аккуратно. Значит, не потрафил в чем-то другом: не организовал, не доставил, не устранил...

"Словно лес осыпается осенью..." Интересно, это о ком? Уж не о нас с вами?

Театр, как всякое зрелище, знал времена подъема и упадка. Может быть временем особого подъема был древнегреческий театр, там на сцене кипели страсти, жены травили мужей ядом, а герои гонялись друг за другом с мечами. Больших высот достигла тогда комедия. Таланту было позволено все. На вопрос:

– А что ты на это скажешь?

Артист мог поднять ногу и издать непристойный звук.

Римляне комедию не усовершенствовали, но зато трагическое подняли до больших высот. Любимым их зрелищем стали бои гладиаторов. Они скромно назывались "играми", убитых уносили, кровавые лужи тут же посыпали песком.

Прошли века и суровое искусство подзахирело. На сцене драматурги и актеры скатились до: "Быть или не быть?", "Я покажу тебе небо в алмазах" и даже "Ах, Боже мой, как вы меня напугали!".

В нашем веке театр стал выравниваться. У нас это началось с Мейерхольда. "Что это за "Горе от ума"?. "Горе уму!". При чем тут автор? Кто он такой? Подумаешь, был каким-то послом в Персии, а я – Начальник ТЭО Наркомпроса!". Он же придумал: артистам по ходу действия делать шпагат и еще – на сцене как можно больше лестниц. Чтобы все бегали – вверх вниз, вверх вниз... Недурно было бы плакатики каждому на грудь: "кулак", "бедняк", "рабочий". Ах, у кого-то уже было? Жаль.

В наши дни театр решил приблизиться к античному. Ногу еще не поднимают, но матерные слова употреблять позволили. Что касается игр с убиением, то в Москве один режиссер съел пол труппы.

И чтобы наглядно показать до каких высот может подняться современное искусство, небольшой случай, который произошел в одном сибирском городе. Из столицы туда приехал новый главный режиссер. С женой-актрисой на первые роли и пьесой, которая никогда-нигде...

Как водится – сбор труппы, главный знакомит артистов с сияющими высотами, которые откроются под его личным руководством.

И тогда в самом последнем ряду встает пожилой трагик, самый старший по возрасту и говорит:

– Мы вот тут с товарищами посоветовались. Вам лучше уехать.

Режиссер, понятное дело, на дыбы: да вы, да я, меня сам Ролан Быков за руку, а Эла Памфилова... Взялся круто, навел порядок на вешалке, распределил роли, стал гнать пьесу.

Подошла генеральная. Кого пригласить? Всех кто теперь в силе. Мэрия нужна? Нужна. Воры в законе, критики-интеллигенты, все кто определяет общественную жизнь города – ОМОН, торговля...

Зал был полон. Медленно погас свет, жена режиссера вышла и открыв рот, произнесла первую фразу. И тогда вся декорация, все доски, весь картон, все тряпки, все что наполняло сцену, все светильники со шнурами – все покачнулось и с грохотом рухнуло на нее.

Скорая помощь, милиция...

На утро режиссер забрал жену, чемодан, пьесу и уехал.

В древнем Риме, когда на арене валился окровавленный гладиатор вопрос решали публично – добивать или не добивать.

Нынче все решается за кулисами.

Скажем: "Мадам Батерфляй – мужчина или женщина?"