Станислав Лец: Непричесанные мысли

Откуда ветер знает, куда ему дуть?

Капитан сходит с корабля последним. Вот почему адмиралы так спокойно спят в шторм.

Предпоследний из могикан часто убивает последнего, чтобы стать им.

Ветры меняют дорожные указатели.

Все боги БЫЛИ бессмертными.

В борьбе идей гибнут люди.

Не разучись отличать надробия от памятников.

Чем мельче жители, тем более великой кажется империя.

И на колебания надо решиться.

До конца! Там все сойдем.

Когда миф превращается в действительность, чья это победа – материалистов или идеалистов?

Услышав «Да здравствует прогресс!», всегда спрашивай: «Прогресс чего?»

Реформа календаря не сокращает срок беременности.

Жил духовной жизнью, но заботился о лояльности тела.

Можно осудить кого-то на забвение, но карать придется тех, кто помнит.

Дорожные указатели стоят на месте.

Иной ставит себе памятник за то, что ставит себе этот памятник.

Демосфен говорил с камнем во рту. Тоже мне помеха!

Что хромает, то идет.

Когда деспоты обращаются к террору, можно спать спокойно: тут уж будет без обмана.

Верю в прогресс: будут изобретены машины для чтения мыслей, еще не пришедших в голову.

Максимальным чувством юмора обладают умершие: они смеются надо всем.

И в раю, должно быть, начались перемены.

Страшно, что вечность состоит из отчетных периодов.

Труднее всего поджечь пекло.

Я не считаю, что владелец одной души – «мелкий собственник».

Когда вода подступает к горлу, выше голову!

Незнание закона не освобождает от ответственности. Знание – запросто.

Даже когда рот закрыт, вопрос остается открытым.

О, если бы хоть один бог призвал: «Верьте мне!», – а не «Веруйте в меня!»

Знай я раньше то, что я знаю теперь, я бы не знал этого.

Интеллектуальная узость ширится.

Некоторые предсказывают мне преходящую актуальность. Думают, что я пишу о них.

Рупор не должен удивляться, что его оплевывают говорящие в него.

Дорожные указатели не облегчают крестный путь.

Боюсь ангелов, они добрые, их легко уговорить стать чертями.

Ужас будущего: болтливые памятники.

Нет возврата в пещеры: нас слишком много.

Даже созвездия не являются свободными ассоциациями звезд.

То, что не вызывает сомнения, не одолеет его.

Жаждешь крови? Стань блохой.

Разделяет не пропасть, а разница уровней.

Мне снилось стадо баранов – вожаков. Каждый несся с колокольчиком. А за ними – ни одной овцы.

Лира Нерона была камертоном.

И республиками правят голые короли.

Все кандалы мира составляют единую цепь.

Если бы хоть со дна все оказались возвышенными!

Ах, если бы высшим достоинством государства было человеческое.

Некоторые национальные трагедии не знают антрактов.

Человек – побочный продукт любви.

Существуют экономические сексуальные стимуляторы.

Жизнь принуждает человека многое дать добровольно.

Вписывайся во влиятельные круги.

Сташнее всего моральная грязь.

Тут не обойтись без кровавой бани.

Гордо носили на груди этикетки с ценой, за которую нельзя купить.

Ну, допустим, ты пробил головой стену. Что ты будешь делать в соседней камере?

Каким богатым должно быть государство, чтобы позволить себе из половины населения сформировать полицию, а другую половину содержать в тюрьмах за казенный счет?

Анекдоты о сумашедших, рассказанные ими самими, внушают беспокойсво – слишком уж они разумны.

Выше голову! – сказал палач, накидывая петлю.

Трудно утвердиться мирам, в Начале которых только Слова, Слова, Слова…

И потому, как дрожат жители, можно узнать, каков фундамент государства.

Где запрещено смеяться, там обычно и плакать нельзя.

Я стою за изъятие частной жизни из сферы общественного внимания.

Не закостенеть, но и не размякнуть, оставаться на посту, но и не стоять на месте, быть гибким, но несгибаемым, быть львом, но не звереть, не быть ни односторонним, ни двуличным – как это все трудно!

Порой правду привозят котрабандой в те страны, в которых она не котируется.

В чем же выгода? Есть ли идеалы ходя бы у тех, кто отобрал их у других?

Небесные тела вращаются все по тем же орбитам, но всякий раз по другим законам.

Надпись на памятнике порой звучит, как объявление о розыске.

Еще раз начать сначала, только как перед этим закончить?

Порой ложь так тесно сливается с правдой, что оставшейся щелке тяжело жить.

Бывают великие слова столь пустые, что в них можно заключить целые народы.