Александр Мардань - Лист ожиданий

ОНА.Ну что, поедем сегодня куда-нибудь?

ОН.А мне казалось, что тебе путешествий и без меня хватает.

ОНА.Хватает. Но иногда так жаль, что тебя нет рядом… Знаешь, кстати, я как впервые за границу попала? Это еще в университете было. Включили меня в состав тургруппы в Венгрию. Ну, все как положено, утверждение характеристик, бюро райкома, медкомиссия… Посадили нас в поезд, на границе стали загранпаспорта выдавать — раньше не рискнули, чтобы мы их не потеряли.

ОН.Это мудро!

ОНА.…Всех называют, а меня — нет. Руководитель группы отозвал меня в сторону: «У тебя какая фамилия?» Я говорю — Заречная, он: «Вот паспорт, фотография в нем твоя, а фамилия — Загорная. Варианта два: ты возвращаешься в Москву, человека, который ошибку допустил, конечно, накажут… И второй вариант: ничего никому не скажем, поедешь как Загорная». Понятно, что второй вариант мне понравился больше. А потом пограничники паспорта собрали, завели нас в таможенный зал и сказали заполнять декларации. А я свою новую фамилию вспомнить не могу! То ли Заславская, то ли Задорнова… Ну, думаю, все! В паспорте одна, в декларации — другая, в жизни — третья. Но — повезло, вспомнила. А в Москве меня друзья встречали. «Покажи, какой он, загранпаспорт? А почему у тебя фамилия другая?» Отвечаю: так надо!

ОН.Пианистка Кэт… Так ты в девичестве Заречная?

ОНА.Меня в университете еще Чайкой называли.

ОН.А я, кстати, в драмкружке Треплева играл. (Декламирует). «Женщины не прощают неуспеха. Если бы вы знали, как я несчастлив!» (Закуривает.) Есть, кстати, легенда, что в чаек переселяются души моряков. Поэтому они всегда летят вслед за судном. (Усаживает Веру к себе на колени и обнимает ее). Ты знаешь, я нашей первой встрече в Ялте сначала значения не придал. Потом неделя проходит, другая… И я сам себе удивляюсь — что это я все о тебе думаю? Был в Москве, в ресторанах оглядывался… Представлял, как случайно тебя увижу, приглашу на танец…

ОНА.Да, ты танцевал лучше всех. Но не это было главное.

ОН.А что?

ОНА.То, что ты ни на кого не был похож… И не старался быть ни на кого похожим. (Вера встает, прохаживается по комнате, перебирает цветы в вазе). Знаешь, первый раз я влюбилась в школе… В учителя литературы…

ОН.Красивый был?

ОНА.Не в том дело… Он мне тогда казался старым: представляешь, ему было 24 года! Борис Алексеевич… А потом увидела, как он с физичкой в коридоре целуется. Хотела в реке утопиться, страдала ужасно… И в театральное решила поступать, чтобы от него подальше. Через пару лет приехала домой и встретила его. И — ничего! Время и расстояние вылечили… И с тобой, думала, так будет. Не увижу год — и все пройдет. Но — не получается.

ОН (подливает коньяк). И что, поступила?

ОНА.Не прошла по конкурсу. Может, потому, что была в таком же платье, как одна дама из комиссии?.. Стояла за ним в ГУМЕ четыре часа и зубрила из Чехова: «Чем мне оправдаться?.. Я не мужа обманула, а самое себя…» Возвращаться в Горький не хотелось. Поступила на филфак.

ОН (обнимая Веру). Такой талант пропал!

ОНА.Не пропал. В семейных драмах играю без репетиций.

ОН.Ты, кстати, в курсе, что Горький переименовали?

ОНА (поверив серьезному тону Кости). Нет.

ОН.Был Горький, стал — Сладкий.

ОНА.Почему?

ОН.Так к вам же Сахарова выслали.

ОНА (смеется). Вот у кого талант пропал: врешь и не краснеешь!

ОН.Краснею я только в бане. Кстати, мы на пляж сегодня пойдем?

ОНА.Мне еще на рынок надо — чурчхелу купить. Я из поездок местные вкусности привожу. В Ялте красный лук купила…

ОН.Не понял!? В Москве с луком напряжёнка?

ОНА.Это же красный лук, сладкий, крымский.

ОН.Не пробовал. И зачем нужен сладкий лук?

ОНА (игриво смотрит на него). А зачем горький шоколад? Ты же сам говоришь — то, что было Горьким, может оказаться Сладким…

Вера задергивает шторы, в номере — полумрак.

ОН.А как же чурчхела?

Постепенно свет на сцене гаснет, слышен шепот, поцелуи… Из-за окна доносятся шум набережной, крики чаек и песня из магнитофона в ближайшем кафе: